— 361 — .
особенно же для нѣмцевъ. Жаль только, что многіе изъ старыхъ ватерлооскихъ героевъ не дожили до этого времени. Ихъ Ахиллесъ, герцогъ Веллингтонъ, уже предчувствовалъ этотъ исходъ, и на послѣднемъ ватерлооскомі обѣдѣ, который онъ давалъ своимъ мирмидонамъ въ годовщину сраженія, наружность его, говорятъ, была плачевнѣе и мизернѣе, чѣмъ когда-либо. И действительно, онъ издохъ скоро послѣ того, н Джонъ Булль стоить надъ его могилой, почесываетъ у себя за ухомъ и ворчитъ: «Стало-быть, я ни за что, ни про что навалилъ на себя громадные долги, изъ-за которыхъ принужденъ работать, какъ каторжный?.. Какой же ынѣ ирокъ изъ ватерлооскаго сраженія?» Да, это сраженіе потеряло теперь свое прежнее, постыдное значеніе, и Ватерлоо представляетъ ие что иное, какъ названіе проигранной битвы, ни больше, ни меньше, какъ какіе-нибудь Азенкуръ и Креси, или, говоря по-нѣмецки, какіе-нибудь Іена и
Аустерлнцъ.