— 24а —
общестаѣ, и притомъ въ болыномъ обществѣ, будь онъ и бѣдѳнъ и нетитул ованъ. Прннцы и принцессы ласкаютъ переписчика нотъ, Жанъ-Жака; въ парижскомъ салонѣ называют министра шоп§іеиг, а герцогиню шайате. Вслѣдствіо ѳтого въ романахъ французовъ царятъ тотъ легкій гостин-ный тонъ, та подвижность, и тонкость, и вѣжливость, которыхъ можно достигнуть лишь въ общеніи съ людьми; отсюда фамильное сходство всѣхъ французскихъ романовъ, языкъ которыхъ кажется постоянно однимъ и тѣмъ же, именно потому, что это языкъ общества. Но бѣдный нѣмецкій писатель, у котораго вслѣдствіе того, что трудъ его по большей части плохо оплачивается и что рѣдко имѣетъ онъ личное состойте, нѣтъ денегъ на путешествій, который по крайней мѣрѣ начинаетъ путешествовать поздно, когда онъ уже выработалъ себѣ извѣстную манеру писанія, который рѣдко имѣетъ положеніе или титулъ, могущіе открыть ему милостивый доступъ въ высшее общество, не всегда бывающее у насъ высокимъ, у котораго нерѣдко нѣтъ даже чер-наго сюртука, чтобы бывать въ обществѣ средняго класса— бѣдный нѣмецъ запирается въ своей одинокой мансардѣ, мысленно сочиняетъ міръ людей и на созданномъ имъ са-мимъ странномъ языкѣ пишетъ романы, въ которыхъ жи-вутъ образы и предметы прекрасные, божественные, высо-копоэтическіе, но нигдѣ не существуюіціе. Этотъ фантасти-ческій характеръ носятъ всѣ наши романы, хорошіе и дурные, начиная со старѣйшихъ временъ Шписа, Крамера и и Вульпіуса и кончая Арнимомъ, Фуке, Горномъ, Гофма-номъ и другими, и этотъ характеръ романовъ много повліялъ и на характеръ народа, и мы, нѣмцы, среди всѣхъ наро-довъ, наиболѣе воспріимчивы къ мистикѣ, тайнымъ обще-ствамѣ, натуръ-философіи, общенію съ духами, любви,
безу-мію и—поэзіиі