— 555 —.
пѣкогда Янъ Стинъ, великій Янъ Стпнъ, котораго я считаю такимъ же великимъ, какъ Рафаэль. Какъ религіозный живописедъ, онъ также очень великъ, и это ясно окажется виослѣдствіи, когда релиіія скорби исчезнешь,"и религія: радости сорветъ мрачный покровъ съ розовы хъ кустарни-ісовъ земли, и соловьи запоютъ, наконецъ, ликуя, свою давно затаенную пѣсню восторга.
Но ни Одинъ соловей никогда не будетъ пѣть такъ весело и безмятежно, какъ рисовалъ Янъ Стинъ. Никто но нонялъ такъ глубоко, какъ онъ, что на землѣ долженъ быть вѣчный большой праздникъ; онъ нонялъ, что наша жизнь есть не что иное, какъ ярко цвѣтиой поцѣлуй Бога, и зналъ, что Святой Духъ самымъ великолѣннымъ образомъ проявляется въ свѣтѣ и радосгномъ смѣхѣ.
Глаза худолсника улыбались свѣту, и свѣгь отражался въ его смѣющихся глазахъ.
И Янъ всегда оставался добрымъ, милымъ ребенкомъ. Разъ Одинъ строгій лейденскій старикъ-проповѣдникъ сѣлъ иодлѣ него у камина и началъ пространно выговаривать ему за его веселую жизнь, анти-христіанскія веселыя дѣла, любовь къ напиткамъ, безпорядочное хозяйство и завзятое? упорство въ такомъ препровожденіи времени. Янъ слушалъ его два часа совершенно спокойно, не выказывать малѣй-шаго нстерпѣнія и только разъ прервалъ длинную пропо-вѣдь словами: «Да, домине, освѣщеяіе было бы такъ гораздо лучше, и я прошу васъ, домине, подвинуть вапгь стулъ немного ближе къ камину, чтобы пламя бросило красный свѣть на все ваше лицо, а остальная часть тѣла осталась въ тѣни...»
Дошше въ бѣшенствѣ вскочилъ съ мѣста и ушелъ, а Янъ тотчасъ же схватилъ палитру и нарисовалъ строгаго ироповѣдника какъ разъ въ томъ видѣ, въ какомъ старикъ, самъ того не иодозрѣвая, служилъ ему моделью. Портретъ этотъ превосходенъ и висѣлъ въ моей спальнѣ, въ Лей--денѣ.
Нослѣ того, какъ я пересмотрѣлъ въ Голландіи столько картинъ Яна Стина, я какъ будто узналъ всю жизнь этого человѣка. Да, я знаю всѣхъ его родныхъ, его жену, его дѣтей, его мать, всѣхъ его дядей, его домашнихъ враговъ и прочихъ приближенныхъ; я знаю ихъ даже въ лицо. Эти лица вѣдь улыбаются намъ изъ всѣхъ его картинъ, и собраніе ихъ могло бы послужить біографіею художника»
Однимъ взмахомъ кисти онъ часто объяснялъ мнѣ сокрой