— 377 —
\
месло, чтобы, по крайней мѣрѣ, добыть себѣ кусокѵ хлѣба. Въ такихъ обстоятельствахъ многимъ, у кого были конфискованы священный рощи, приходилось у насъ въ Гермаиіи поденно работать дровосѣкомъ и нить вмѣсто нектара пиво. Аполлонъ въ такомъ тяжеломъ положеніи удовольствовался, повидимому, посту и леніемъ на службу къ скотоводамъ, и какъ нѣкогда онъ насъ коровъ Адмета, такъ теперь онъ проживалъ пастухомъ въ Нижней Австрін; но тутъ онъ, благодаря своему прекрасному пѣнію, иопалъ въ нодозрѣніе, Одинъ ученый монахъ призналъ въ немъ древняго языче-скаго бога, и онъ былъ преданъ духовному суду. На ныткѣ онъ сознался, что онъ—богъ Аноллонъ. Передъ казнью же своей онъ попросилъ, чтобы ему позволили еще въ иослѣд-иій разъ сыграть на цитрѣ и проиѣть пѣсшо. Но онъ игралъ такъ трогательно, и пѣлъ такъ волшебно очаровательно, и былъ къ тому же такъ прекрасенъ лицомъ и ста-номъ, что всѣ женщины плакали, а многія даже поздпѣе захворали отъ такого волненія. Нѣкоторое время спустя, его захотѣли вытащить изъ могилы, чтобы проткнуть его тѣло коломъ, полагая, что онъ, должно-быть, былъ вамии-ромъ и что заболѣвшія женщины выздоровѣютъ, благодаря этому испытанному домашнему средству; но гробъ оказался пусть.
О судьбахъ древняго бога войны, Марса, со времени по-бѣды христіанъ, я немногое могу сообщить. Я склоненъ вѣрить, что въ феодальную эпоху онъ могъ пользоваться кулачнымъ иравомъ. Долговязый Шиммелытфеннигъ, пле-мянникъ мюнстерскаго палача, встрѣтился съ Марсомъ въ Болоньѣ, гдѣ между ними ироизошелъ разговоръ, о которомъ я сообщу въ другомъ мѣстЬ. За нѣсколько времени передъ тѣмъ онъ служилъ подъ начальствомъ Фруидсберга въ качествѣ ландскнехта и участвовалъ во взятіи штурмомъ Рима, при чемъ ему, разумѣотся, горько было видѣть позорное оиустошеніе древняго его излюбленнаго города и храмовъ, гдѣ поклонялись ему самому, а также и храмовъ его родственниковъ.
Богу Вакху, больше чѣмъ Марсу и Аполлону, повезло послѣ великаго отстуиленія, и преданіе разсказываетъ слѣ-дующее.
Въ Тиролѣ есть очень болыиія озера, окаймленныя лѣ-сами, въ которыхъ деревья съ уходящими въ небо вершинами великолѣйно отражаются въ голубыхъ водахъ. Деревья
п волны шумятъ' такъ таинственно, что одиноко бродящему