- 371 —
искусно справиться съ ною. Я спокойно усѣлся бы въ кресло св. Петра и протягивалъ бы ногу для поцѣлуя всѣмъ благочестивымъ христіанамъ, какъ духовнымъ, такъ и свѣт-скимъ. Равнымъ образомъ, съ нодобающимъ спокойствіемъ души заставлять бы я торжественно носить себя пр коло-надамъ огромной базилики и только въ самые шаткіе мог. менты слегка хватался бы за ручку золотого сѣдалища, нѳ-т сомаго на нлечахъ шестью рослыми камерьерами въ ярко-красномъ одѣяніи и окруженнаго но сторонамъ лысоголо-выми капуцинами съ горящими факелами и ливрейными лакеями съ неимовѣрио большими павлиньими вѣерами, которыми они обмахиваютъ голову князя церкви,-—какъ прелестно изображено на картинѣ Ораса Берне. Съ такой жо непоколебимой священнодейственной серьезностью—я вЬдь могу быть очень серьезнымъ, когда это безусловнр необходимо -давалъ бы я съ высоты Латерана свое ежегодное благословеніе всему христіанскому міру; іп ропіШсаІіЬіш, съ тройной короной на головѣ, въ сопровожден^ цѣлаго генеральная штаба красныхъ камилавокъ и епископскихъ митръ, золотыхъ парчевыхъ облачоній и рясъ всѣхъ цвѣ-товъ, появлялось бы мое святЬйшество на высокомъ бал-» конѣ передъ народомъ, стоящимъ внизу необозримой толпой со склоненными головами и колѣноиреклоненно,—и спокойно простиралъ бы я руки и давалъ бы свое благослове-ніе городу и міру.
Но какъ тебѣ извѣстно, любезный читатель, я не сдѣ-лался ни папой, ни кардиналомъ, ни даже римскимъ нун-ціемгь, н ни въ свѣтской, ни въ духовной іерархіи не до-» бился никакой должности и никакихъ сановъ. Я, чтб называется, ничего не достигъ на этой прекрасной землѣ. Ничего изъ меня не вышло, ничего, кромѣ поэта.
Нѣтъ, не стану, поддаваясь лицемѣрному смирѳніго, унижать это званіе. Быть поэтомъ—уже очень много, а гЬмъ болѣе- -быть великимъ лирическимъ поэтомъ въ Германіи, у того народа, который въ двухъ вещахъ, философіи и пѣснѣ, превзошелъ всѣ Другія націи. Я не стану съ ложной скромностью, изобретенной разного дрянью, отрицать мсхю. поэтическую славу. Ни Одинъ изъ моихъ соотечествен-никовъ не пріобрѣлъ лавровъ въ такомъ юномъ возрастЬ, какъ я, и если мой коллега Вольфгангъ Гбте самодовольно поетъ о томъ, что «китаецъ дрожащей рукой рисуетъ на стеклѣ Вертера и Лотту», то и я могу, разъ ужъ дѣло пошло на хвастовство, противопоставить китайской славѣ
24*