— 271 — •
дей сдѣлалось легіонъ, въ битвѣ съ ними легіоны цезаря должны были положить оружіе, и теперь все римское государство, владычество на морѣ и сушѣ, принадлежитъ гали-леянамъ.
Я отнюдь не имѣю намѣренія перейти здѣсь въ гомиле-тическія разсужденія, я хотѣлъ только примѣромъ показать, какъ побѣдоносно позднѣйшее будущее, по всей вѣ-роятности, оправдаетъ то вниманіе, съ которымъ я очень часто въ моихъ письмахъ говорилъ о маленькой обіцинѣ, которая, подобно вышеупомянутой общинѣ 1-го столѣтія, презираема и гонима въ настоящемъ, а между тѣмъ занимается пропагандой, которая своимъ рвеніемъ и мрачною жаждой разрушенія тоже напоминаетъ людей той поры... Я снова говорю о коммунистахъ... Такое же вниманіе обра-тилъ бы я на развалины сенъ-симонизма, послѣдователи которыхъ, подъ странными вывѣсками, все еще живы, а равно, и на фурьеристовъ, которые еще продолжаютъ работать свѣжо и энергически; но этими людьми вѣдь двигаетъ только слово, соціальный вопросъ, какъ вопросъ, традиціон-ное понятіе, и они не побуждаются къ дѣлу демоническою необходимостью, они не тѣ заранѣе предназначенные слуги, посредствомъ которыхъ высочайшая міровая воля приводить въ исполненіе свои колоссальный рѣшенія. Рано или поздно разсѣянная по свѣту семья Сенъ-Симона и весь генеральный штабъ фурьеристовъ перейдутъ въ армію комму-нистовъ и примутъ на-себя роль руководителей...
Такую роль играетъ уже теперь Пьеръ Леру, съ которымъ, одиннадцать лѣтъ тому назадъ, мы познакомились въ залѣ Тебу, какъ съ однимъ изъ жрецовъ сенъ-снмонизма. Это превосходный человѣкъ, который въ то время имѣлъ единственный недостатокъ — слишкомъ большую . для его тогдашняго званія мрачность. Оттого-то Анфантенъ выска-8алъ о немъ слѣдующую саркастическую похвалу: «Это добродѣтельнѣйшій человѣкъ по понятіямъ прошедшаго времени». Въ его добродѣтели есть, дѣйствительно, нѣкото-рая старая закваска періода самоотреченія, нѣчто древне-стоическое, являющееся въ наше время почти страннымъ анахронизмомъ и долженствующее казаться почтеннымъ ко-мизмомъ свѣтлымъ воззрѣніямъ пантеистической религіи наслажденья. Потому-то этой печальной птицѣ сдѣлалось, наконецъ, тяжко въ блестящей клѣткѣ, въ которой порхало столько золотыхъ фазановъ и орловъ, но еще
болѣе—во-робьевъ, и Пьеръ Леру былъ первый, протестовавшій про-