— 250 — •
стерству Гизо гнусной инсинуаціи, приписавшей мое внезапное молчапіе подкупу. Повторю здѣсь эти факты. До 29 ноября 1840 г., когда Гизо сталъ во главѣ министерства, я не имѣлъ чести даже видѣть его. Только мѣсяцъ спустя, я сдѣлалъ ему визитъ, чтобы поблагодарить его за то, что счетное отдѣленіе его департамента получило отъ пего приказаніе выплачивать мнѣ и при новомъ министер-ствѣ мою ежегодную пенсію помѣсячно. Этотъ визитъ былъ моимъ первымъ, но и послѣднимъ въ этой жизни визитомъ къ знаменитому человѣку. Въ бесѣдѣ, которою онъ почтилъ меня, онъ съ болыпимъ умомъ и теплотою высказалъ свое глубокое уваженіе къ Германіи, и эта похвала моему отечеству, равно какъ и лестныя слова, сказанный имъ по поводу собственно моихъ литературныхъ произведеній, были единственными монетами, которыми онъ подкупилъ меня. Никогда ему и въ голову не приходило потребовать отъ меня какой-нибудь услуги. .И всего менѣе могло придти въ голову этому гордому человѣку, жаждавшему отсутствія популярности, просить жалкой- похвалы себѣ, во французской печати или въ аугсбургской «АИ^етете 2еі(и炙, і меня, который до тѣхъ поръ былъ совершенно чуждъ ему, тогда какъ другіе, гораздо болѣе солидные и слѣдовательно болѣе надежные люди, какъ, напримѣръ, баронъ Экштейнъ или исторіографъ Калфигъ, тоже бывшіе, какъ выше сказано, сотрудниками «А11§ешеіпе 2еі1діп$», очень давно находились въ частныхъ сношеніяхъ съ г. Гизо и, безъ сомнѣнія, заслужили его интимное довѣріе. Со времени вышеупомяну-таго разговора я ни разу больше не видѣлъ Гизо, никогда не видѣлъ его секретаря и вообще никого изъ служившихъ въ его канцеляріи. Только случайно узналъ я однажды, что зарейнскія посольства часто и настоятельно просили г. Гизо удалить меня изъ Парижа. Не могу безъ смѣха подумать о сердитыхъ рожахъ, которыя эти господа должны были скорчить, когда они открыли, что министръ, отъ котораго требовали моей высылки, еще Сверхъ того вьтдавалъ мнѣ ежегодную пенсію. Въ; какой степени онъ не желалъ обнародованія этого бла-городнаго образа дѣйствія, это я понялъ безъ особеннаго указанія, и скромные друзья, отъ которыхъ я ничего не могу скрыть, раздѣлили мою злобную радость.
За доставленіе этого увеселенія и великодушное обращеніе съ мною г. Гизо я былъ обязанъ ему большою благодарностью. Когда же поколебалась моя вѣра въ его стойкость
по отношенію къ королевскимъ внушеніямъ, когда я уви-