-- 202 —
ніе такъ же необходимы, какъ для насъ, нѣмцевъ, курепіе табаку, безмолвное мышленіе и душевное спокойствіе; именно потому, что французскіе правители государства такъ подвижны и постоянно задаютъ себѣ какую-нибудь новую работу, они иопадаютъ въ запутанный усложненія, въ которыхъ легко сломать себѣ шею. Это замѣчаніе относится не только къ министерствам^ но и къ династіямъ, которыя всѣ ускоряли свои катастрофы своею дѣятельностью. Да вслѣдствіе одной и той же роковой причины, вслѣдствіе , неутомимой деятельности, палъ не только Тьеръ, но и болѣе сильный Наполеонъ, который до смерти просидѣлъ бы на тронѣ, если бы обладалъ искусствомъ сидѣть спокойно, которому у насъ обучаютъ дѣтей прежде всего! Но въ этомъ искусствѣ г. Гизо большой мастеръ, онъ держитъ себя съ неподвижностью мраморной статуи, точно луксорскій обе-лискъ, и поэтому продержится долѣе, чѣмъ предполагают!.. Онъ не дѣлаетъ ничего, и въ этомъ заключается тайна его прочности. Но почему онъ не дѣлаетъ ничего? Сколько мнѣ кажется, главнымъ образомъ потому, что онъ, дѣйствительно, надѣленъ какимъ-то нѣмецкимъ спокойствіемъ души. п меньше своихъ земляковъ мучится жаждой дѣятельности. А можетъ - быть, онъ ничего не дѣлаетъ, потому, что такъ много понимаетъ? Чѣмъ больше мы знаемъ, тѣмъ глубже и обширнѣе наше пониманіе, тѣмъ затруднительнѣе становится для насъ дѣйствіе, и тотъ, кто могъ бы предугадывать всѣ послѣдствія каждаго своего шага, конечно, скоро отказался бы отъ всякаго движенія и употреблялъ бы свои руки только на то, чтобы связывать свои собственный ноги. Обншрнѣйшее знаніе осуждаетъ насъ на самую узкую пассивность.
Между тѣмъ, какая бы судьба ни предстояла министерству, будемъ сколь возможно терпѣливо переживать послѣдн ніе дни года, который, благодаря Бога, приближается къ концу. Когда бы только небо не посѣтило насъ въ заклю-ченіе новымъ несчастіемъ! Истекающій годъ былъ скверный годъ, и будь я тенденціозный поэтъ, я поднесъ бы ему ша-ривари въ дерущихъ ухо и шероховатѣйшихъ стихахъ. Въ этомъ скверномъ, постыдномъ году человѣчество выстрадало много, и даже банкиры понесли нѣкоторьтя потери. Напри-мѣръ, какое страшное несчастіе—бывшій иожаръ на версальской желѣзной дорогѣ! Я не говорю о пострадавшей воскресной публикѣ, которая при этомъ изжарилась или
сварилась, я больше ■ имЬю въ виду оставшуюся въ живыхъ