— 598 —
Какъ мнѣ сказали, смерть его произошла отъ собствен-: наго упрямства, потому что онъ долго отказывался призвать своего врача, почтеннаго доктора Зихеля. Этотъ, не только знаменитый, но и крайне добросовѣстный врачъ, который, по всей вѣроятности, спасъ бы его, пришелъ слишкомъ поздно, когда больной принялся уже самъ лѣчить себя террористическими средствами и разрушилъ весь свой орга-Ф низмъ.
Въ прежнее время Бёрне немного занимался медициной и зналъ эту науку какъ разъ на столько, на сколько нужно, чтобы умѣть убивать. Въ политикѣ, изученія) которой онъ предался впослѣдствіи, познанія его были не особенно зна-чительнѣе.
Я не присутствовать на его похоронахъ, о чемъ здѣшніе корреспонденты не преминули сообщить въ Германію и чтб подало поводъ къ злонамфреннымъ толкованіямъ. Но ничего не можетъ быть глупѣе, какъ видѣть въ этомъ обстоя-тельствѣ, которое могло быть чистою случайностью, враждебную злобу. Дураки, они не знаютъ, что нѣтъ ничего пріятнѣе, какъ присутствовать на похоронахъ врага!
Я никогда не былъ другомъ Бёрне, но никогда не былъ и врагомъ его. Неудовольствіе, которое онъ по временамъ могъ возбудить во мнѣ, никогда не было особенно сильно, и онъ достаточно иску пиль его холоднымъ молчаніемъ, которымъ я отвѣчалъ на всѣ его обвиненія и коварныя нападки. Во время его жизни я не щшисалъ протйвъ него ни одной строчки, я никогда не думалъ о немъ, я совершенно игнорировалъ его, и это бѣсило его превыше всякой мѣры.
Если я говорю о немъ теперь, то дѣлаю это не изъ энту-зіазма, не изъ непріязни; я могу по крайней мѣрѣ, положа руку на сердце, сказать, что мною руководить самое холодное безпристрастіе. Я не пишу здѣсь ни апологіи, ни критической статьи, и такъ какъ при цзображеніи этого человѣка я исхожу только изъ собственная воззрѣнія на него, то на памятникъ, который.я здѣсъ воздвигаю ему, слѣдуетъ, быть-можетъ, смотрѣть, какъ на статую во весь ростъ."
А онъ заслуживаетъ такого памятника, онъ—великій боецъ, который такъ мужественно бился въ аренѣ нашихъ политическихъ игръ и стяжалъ себѣ, если не лавровый, то ужъ, конечно, дубовый вѣнокъ. ;
Я воспроизвожу его образъ въ дѣйствительныхъ чертахъ,
безъ идеализаціи, и чѣмъ больше ойъ похожъ, тѣмъ больше.