— 684 —
кою свободою. Да, и мы, сыны Германіи, пробуждаемся отъ нашей сонливой честности... Трепещите, тираны, мы тоже умѣемъ воровать!
Бѣдный Берне не переставалъ говорить о Гамбахѣ и объ удовольствіи, которое бнъ испыталъ тамъ. Онъ, какъ будто предчувствовалъ, что въ послѣдній разъ былъ въ Гер-маніи, въ послѣдиій разъ подйшалъ нѣмецкимъ воздухомъ, въ послѣдній разъ жадно упился нѣмецкими глупостями,— Ахъ!—говорилъ онъ, вздыхая: — какъ путникъ въ жаркое лѣтнее время тоскуетъ по свѣжей, прохлаждающей водѣ, такъ я часто тоскую по свѣжимъ, прохлаждающимъ глупо-стямъ, которыя цвѣтутъ только на почвѣ нашей отчизны. Это такія глубокомысленный, такія меланхолически-веселыя глупости, что сердце ликуетъ при видѣ ихъ. Здѣсь, у фран-цузовъ, глупости такъ сухи, такъ поверхностны, такъ раз-судительны, что непереваримы для того, кто привыкъ къ лучшему. Вотъ почему во Франціи я съ каждымъ днемъ становлюсь сердитѣе и печальнѣѳ, и наконецъ умру. Из-гнаніе—ужасная вещь. Когда я переселюсь въ елисейскія поля, то, конечно, буду несчастливъ и тамъ, среди духовъ свѣта, которые такъ отлично поютъ и такъ пріятно пахнуть... вѣдь они не говорятъ по-нѣмецки и не курятъ кнастера... Только въ отечествѣ мнѣ хорошо! Любовь къ отечеству! Мнѣ смѣшно, когда это слово произносятъ люди, никогда не бывшіе изгнанниками... Они могутъ точно такъ же говорить о любви къ молочной кашѣ. Любовь къ молочной каиіѣ! Въ африканской песчаной пустынѣ это слово уже имѣетъ значеніе. Если я когда-нибудь буду такъ счастливь, что возвращусь въ милую Германію, то назовите меня мо-шенникомъ, если я стану писать противъ какого <5ы то ни было сочинителя, живущаго въ изгнаніи. Если бъ не боязнь тѣхъ глупостей, которыя люди влагаютъ въ уста сидящаго въ тюрьмѣ, я бы не уѣхалъ изъ Германіи и спокойно сѣлъ бы въ тюрьму, какъ многіе другіе отличные люди, которымъ я нредсказалъ ихъ судьбу, предсказалъ даже все на основаніи видѣннаго много сна...
— Да, это былъ дурацкій сонъ, — вскричалъ Бёрне, вдругъ расхохотавшись и перейдй, по своему обыкновенно, изъ мрачнаго тона въ веселый:—это' былъ дурацкій 'сонъ! Къ нему подготовили меня разсказы одного ремесленника, побывавшаго въ Америкѣ. Именно, онъ разсказалъ мнѣ, что въ сѣверо-американскихъ городахъ по улицамъ ползаютъ
очень болыпія черепахи, у которыхъ на спинахъ написано