— Г>550 —
ство, примирительно сливаются въ-дога и образуютъ сдш> высокое цѣлое.
Такое гармоническое сліяніе обоихъ элементовъ не есть ли, быть-можетъ, задача всей европейской дивилнзадіи? Мы еще слишкомъ далеки отъ такого результата. Грекъ Гете, а съ нимъ и вся поэтическая иартія, еще недавно выказали страстную антицатію къ Іеруоалиму. Противная пар-тія, во главѣ которой не стоить ни одно великое имя, а находится только нѣсколько крикуновъ, - какъ, напримѣръ, Пусткухевъ, еврей Вольфангъ Мендель, еврей Генгстен-бергъ, подымаотъ тЬмъ крикливѣе свои фарисейскія нападки противъ Афийъ и великаго язычника.
Мой сосѣдъ по комнатѣ, какой-то юстидратъ изъ Кенигсберга, пріѣхавшій сюда для купанья, считаетъ меня иіэ-тистомъ, такъ какъ каждый разъ, когда онъ удостоиваеть меня внзитомъ, застаетъ меня за Библіею. Ему бы очень хотѣлось за это немного поострить надо мною, и каждый разъ, когда онъ разговариваетъ со мною о^ религіи, язвительная восточно-прусская улыбка мерцаетъ на его тощемъ холостомъ лнцѣ...
Другой сосѣдъ мой, живущій подо мною—ни піэтистъ, ни радіоналистъ, а просто годяандедъ, небрежный и маслянистый, какъ сыръ, которымъ онъ торгуетъ. Ничто не можетъ привести его въ двпженіе; онъ—образъ самаго трез-ваго спокойствія, и голосъ его не теряетъ своей плоскости даже тогда, когда онъ разговариваетъ съ моей хозяйкой о своемъ дюбимомъ предметЬ—соленіи рыбы. Къ сожалѣнію, доски моего пола такъ тонки, что я долженъ иногда слышать подобные разговоры, и въ то время, какъ вчера я разеуждалъ съ пруссакомъ о религіозныхъ предметахъ, ной голландедъ объяснялъ внизу, что три породы трески—іса-бельгау, лабарданъ и штокфишъ, хотя и различаются между собою, но въ сущности составляють едно и то же.
Мой хозяянъ—превосходный морякъ, славянцйся навсемъ островѣ своею неустрашимостью во время бурь, но при этомъ добродушный и кроткій, какъ дитя. Онъ только что возвратился изъ большого плаванія, и съ веселою серьезностью разсказалъ мнѣ о феноменѣ, который ему пришлось увидѣть вчера, 28 іюля, въ открытомъ морѣ. Разсказъ забавный. Именно, мой хозяинъ утверждалъ, что все море пахло только-что испеченными пирожками, и этотъ теплый деликатный 8апахъ такъ соблазнительно щекоталъ у него
въ носу, что его просто стошнило. Это явленіе, видишь дл*