— 54 —
Такъ или иначе, а первое встунленіс нашего поэта па жи-тейскій путь уже самостоятельпымъ человѣкомъ сопроваждалось такъ называемымъ фальшивымъ шагомъ, въ которомъ ему, впро-чемъ, какъ и слѣдовало ожидать, пришлось скоро раскаяться раскаяться и по тяжелымъ внутрепнимъ ощущеніямъ, .вызван-нымъ въ немъ этимъ ііоступкомъ, и въ вяду непрактичности его. Что касается до первыхъ, то онъ, конечно, быдъ вполнѣ пскрененъ, когда писалъ, что въ душѣ его «вновь возгорѣлась междуусобная война,/всѣ чувства возмущены—за меня, противъ меня, противъ всего свѣта...» А въ непрактичности своего поступка — по крайней мѣрѣ, покамѣстъ, — пачипадъ онъ убѣ-ждаться уже теперь, судя по такимъ, напримѣръ, словамъ въ одномъ изъ его писемъ: «Не глупо ли? Едва я выкрестился, меня ругаютъ, какъ еврея... Я ненавидимъ теперь одинаково евреями и христіанами. Очень раскаиваюсь, что выкрестился? мнѣ отъ этого не только не стало лучше жить, но напротивъ того, съ тѣхъ поръ нѣтъ у меня ничего, кромѣ непріятностей и несчастія». И это убѣжденіе въ томъ, что и съ практической стороны онъ ошибся, еще болѣе раздражало его.
IV.
. Черезъ мѣсяцъ по окончаніи курса мы находимъ Гейне-въ ІІордернеѣ, куда онъ, благодаря иоддержкѣ дяди, поѣхалъ для укрѣпленія здоровья, и если мы упоминаемъ объ этой поѣздка, нисколько не валшой въ фактическомъ отношеніи, то потому, что она еще болѣе сблизила поэта съ моремъ и дала ему новый матеріалъ для поэтического творчества. Здѣсь волны, «журча, разсказывали поэту много чудныхъ иовѣстей, лепетали много словъ, съ которыми связаны дорогія восномшіашя, много имсыъ, отзывающихся сладостньімъ предчѵвствіемъ въ сердцѣ»; здѣсь. слышалъ онъ разныя морскія преданья и легенды, которыми, потомъ чудесно воспользовался въ своихъ стихахъ; отсюда писалъ онъ такія, нанримѣръ, строки: «часто мнѣ думается, что морс—сама душа моя; ц какъ въ морѣ есть скрытыя водяныд растепія, которыя лишь въ минуту расцвѣтанья веилываютъ
его поверхность и въ минуту отцвѣтанья опять погружаются на