— Г>500 —
X.
ВЕЛЛИНГТОНЪ.
Человѣкъ этотъ имѣетъ несчастіѳ быть счастливымъ вездѣ, гдѣ величайшіе люди міра были несчастливы—и это возму-щаетъ насъ и заставляешь ненавидѣть его. Мы видимъ въ немъ только побѣду глупости надъ геніемъ — Артуръ Вѳл-лингтонъ торжествуетъ тамъ, гдѣ погйбаетъ Наполеонъ Бонапарте! Ни къ одну человѣку фортуйа не была такъ иронически благосклонна: поднявъ его на щитъ побѣды, она, какъ будто, хотѣла показать всему міру его пустое ничтожество. Фортуна—женщина, и по женской натурѣ своей она, можетъ-быть, тайно сердится на человѣка, который свер-гнулъ ея прежняго любимца, хотя это паденіе совершилось по ея собственной волѣ. Теперь, при вмансипаціи католи-ковъ, она снова даетъ ему побѣду, и еще въ той битвѣ въ которой палъ Георгъ Каннингъ. Можетъ-быть, мы и любилн бы Веллингтона, еслибъ предшественникомъ его въ мини-стерствѣ былъ жалкій Лондондерри; но теперь онъ былъ преемникомъ благороднаго Каннинга, многооплаканнаго, обо-жаемаго, великаго Каннинга—и онъ побѣждаетъ тамъ, гдѣ Каннингъ палъ. Безъ такого несчастія счастія Веллингтонъ могъ бы, пожалуй, сойти за великаго человѣка, его бы не ненавидѣли, не мѣряли бы аккуратно, по крайней мѣрѣ не тѣмъ героическимъ масштабомъ, которымъ мѣряютъ Наполеона и Каннинга, и не узнали бы, какой онъ маленькій человѣкъ.
Онъ маленькій человѣкъ, и еще меньше, чѣмъ маленькій. Французы не могли злѣе оскорбить Полиньяка, какъ ска-завъ: «онъ Веллингтонъ безъ славы». Въ самомъ дѣлЬ, что останется у Веллингтона, если снять съ него фельдмаршадь-скій мундиръ славы?
Я представилъ здѣсь лучшую апологію (въ англійскомъ значеніи этого слова) лорда Веллингтона. Но вы удивитесь, конечно, когда я откровенно сознаюсь, что разъ я даже разсыпался въ похвалахъ этому герою. Это хорошая исторія, и я раскажу вамъ ее.
Мой цырюльникъ въ Лондонѣ былъ радикалъ, по имени мистеръ Уайтъ, маленькій, бѣдный человѣкъ въ полинялоыъ черномъ платьѣ съ бѣлымъ оттѣнкомъ; онъ былъ такъ худъ, что фасъ его лица казался только профилью, а вздохи
можно было видѣть въ груди прежде, чѣмъ они выходили