— 462 — ^
шить его жизни, но боятся его и послѣ смерти, потому что его трупъ могъ бы распространить заразу, какъ, наконецъ. они рѣшаются на достославное великодугаіе и оставляюгь ему его титулъ, желая только выколоть ему глаза и т. д. Да, лилипутъ, является всюду, гдѣ только, великій человѣкъ попадется между мелкими людьми, которые неустанно и са-мымъ мелочнымъ образомъ мучатъ его, и, въ свою очередь, сами и терпятъ отъ него довольно мученій и бѣдствій; но если бы деканъ Свифтъ написалъ свою книгу въ наше время, то въ этомъ гладко отшлифованномъ зеркалѣ . уви-дѣли бы только исторію заточенія императора и узнали бы мучившихъ его генераловъ, со всѣми ихъ атрибутами, исключая только двѣтъ платья и лица.
Только конецъ сказки о св. Еленѣ былъ иной—импера-торъ умеръ отъ рака въ желудкѣ, и Вальтеръ-Скоттъ увѣ-ряетъ насъ, что эта болѣзнь была единственною причиною его смерти. Но и въ этомъ я не стану ему противорѣчить. Это не невозможно. Возможно, что человѣкъ, пытаемый въ застѣнкѣ, внезапно умираетъ совершенно естественною смертью, отъ удара. Но злые люди станутъ говорить, что его убили палачи. Злые люди разъ навсегда порѣшили смо-трѣть на это дѣло совершенно иначе, чѣмъ смотрѣлъ добрый Вальтеръ-Скоттъ. Этотъ добрый человѣкъ, такъ твердо знаю-щій Библію и охотно цитирующій Евангеліе, не видить въ этомъ возмугценіи стихій, въ этомъ ураганѣ, который поднялся при смерти Наполеона, ничего иного, какъ событіе, происшедшее также и при смер†и Кромвеля; но у свѣта объ этомъ свое собственное мнѣніе. Онъ смотритъ на смерть Наполеона, какъ на ужасное злодѣяніе, чувство скорби, въ своемъ взрывѣ, переходить въ набожное поклоненіе; напрасно Вальтеръ-Скоттъ принимаетъ на себя роль айѵосаіі йіаЬоІі—причтеніе покойнаго императора къ лику святыхъ потокомъ льется изъ всѣхъ благородныхъ сердецъ. Всѣ благородный сердца европейскаго отечества презираютъ его маленькихъ палачей и великаго барда, который въ своихъ пѣсняхъ сдѣлался ихъ соумышленником^ музы, вдохно-вляютъ лучшихъ пѣвцовъ для прославленія своего любимца, и если нѣкогда онѣмѣютъ люди, то заговорятъ камни, и мученическая скала св. Елены зловѣще выступить изъ мор-скихъ волнъ и станетъ разсказывать тысячелЬтіямъ свою
чудовищную исторію.