I.
РАЗГОВОРЪ НА ІЕМЗЪ.
...Желтый человѣкъ стоялъ иодлѣ меня на палубѣ въ ту минуту, какъ я увидѣлъ зеленый берегъ Темзы, и во всѣхъ уголкахъ души моей запѣли соловьи. «Страна свободы!— воскликнулъ я:-- приветствую тебя! Привѣтствую тебя, свобода, молодое солнце обновленная) міра! Старыя солнца его, любовь и вѣра, завяли и иохолодѣли и не могутъ больше свѣтить и согрѣвать. Покинуты старые миртовые лѣса, нѣкогда столь плотно населенные, и только унылыя горлицы выотъ гнѣздавъ нѣлшыхъ кустарникахъ. Падаютъ старые храмьт, возведенные нѣкогда до такой исполинской высоты высокомѣрно-набожнымъ поколѣніемъ, хотѣвшимъ утвердить зданіе своей вѣры въ самомъ небѣ, пусты и полуразрушены они, и боги, обитавпііе въ нихъ, не вѣрятъ больше въ самихъ себя. Эти боги отжили свой вѣкъ, а наше время не настолько надѣлено фантазіею, чтобы создавать новыхъ. Вся сила человѣческаго духа устремлена теперь на любовь къ свободѣ, и свобода сделалась, можетъ-быть, религіею новаго времени,—и это опять религія, которую нроповѣдуютъ не богатымъ, но бѣднымъ и которая имѣетъ своихъ провозвѣстниковъ, своихъ мучениковъ и своихъ искаріотовъ!»
— Юный энтузіастъ,—возразилъ мнѣ желтый человѣкъ:— вы никогда не найдете того, чтб ищете. Можетъ-быть, вы и правы, утверждая, что свобода—религія новаго временн, распространившаяся по всей землѣ. Но какъ нѣкогда каждый народъ, принимая христіанство, нриноравливалъ его къ своимъ потребпостямъ и своему характеру, такъ и теперь каждый народъ выбираетъ изъ свободы только то, чтб согласно съ его мѣстными нуждами и его
національ-нымъ характеромъ.