/ч - 133 -
ронъ зловѣще смотрѣлъ на меня образъ проходимости всего немного —и сердце мое готово было разорваться, когда я читалъ, какъ благородный рыцарь, ошеломленный и избитый, лежалъ на землѣ, и не подымая забрала, точно онъ говорилъ изъ могилы, сказалъ побѣдителю слабымъ, боль-нымъ голосомъ: «Дульцинея — красивѣйшая женщина въ свѣтѣ, а я—несчастнѣйшій рыцарь на землѣ, но неприлично, чтобы моя слабость отвергала ату истину—ударяйте коньемъ, рыцарь!»
Ахъ, этотъ свѣтящійся рыцарь серебрянаго мѣсяца, по-бѣдившій мужественнѣйшаго и благородней піаго человѣка въ мірѣ былъ переодѣтый цырюльникъ!
ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ.
Давно это было. Много новыхъ вйсенъ пропгло съ тѣхъ поръ, но всѣ онѣ были лишены своей обаятельнѣйшей прелести, потому что, увы! я не вѣрю больше въ сладостную ложь соловья, льстеца весны, я знаю, какъ быстро увя-даетъ ея великолѣніе, и когда смотрю на самую юную ночку розы, то заранѣе вижу въ душѣ, какъ она распускается, покрытая болѣзненно яркпмъ румянцемъ, блѣднѣетъ и раз-вѣвается вѣтромъ. Повсюду видится мнѣ замаскированная зима.
Но въ груди моей все еще цвѣтетъ та же пламенная любовь, которая съ томительнымъ желаніомъ возносится надъ землею, причудливо и мечтательно летаетъ по широкимъ, зіяющимъ пространствам!» неба, тамъ отталкивается холодными звѣздами и снова падаетъ домой, на маленькую землю, и со вздохами и ликованіими должна сознаться, что во всемъ созданіи все-таки нѣтъ ничего прекраснѣе и лучше человѣ-ческаго сердца. Эта любовь — воодушевленіе, натура котораго всегда божественная, какіе бы поступки ни совершало оноГ^безумные или мудрые... И такимъ образомъ ма.іенькій мальчикъ отнюдь не безиолезно тратилъ тѣ слезы, которыя онъ проливалъ надъ страданіями сумасшедшаго рыцаря, точно такъ же какъ не безполезно тратилъ ихъ впослѣд-ствіи юноша, когда его заставляла плакать смерть благо-роднѣйшихъ героевъ свободы, заставляли плакать и сітар-танскій царь Агисъ, и римляне Каій и Тиберій Гракхъ, и иарижскіе Робеспьеръ и Сень - Жюстъ. Теперь, когда я облекся въ Іо%а ѵігіііз и самъ хочу быть мужемъ, плачу наступилъ конецъ, и пришла пора действовать, какъ мужу, подражая великимъ предшественникамъ, чтобы, съ Божьею
Сочиненій Генриха Гейне. Т. I. 23