— 212 —
чтобы можно было оставлять ихъ безъ вниманія; они про-ѣзжаютъ черезъ эту страну цѣлыми роями; пристаютъ во всѣхъ гостиницахъ, бѣгаютъ взадъ и впередъ : повсюду, чтобы все увидѣть, и нельзя себѣ представить ни одного итальянскаго лимоннаго дерева безъ англичанки, обнюхивающей его, и ни одной галлереи безъ толпы англичанъ. которые со своимъ «путеводителемъ» въ карманѣ ходятъ по этимъ галлереямъ и удостовѣряются, все ли, упомянутое въ книгѣ, какъ замѣчательное, находится еще на своемъ мѣстѣ. Когда видишь, какъ этотъ бѣлокурый, краснощекій народъ, съ его ярко отполированными экипажами, пестрыми лакеями, ржущими скаковыми лошадьми, барышнями подъ зелеными вуалями, съ любопытствомъ тянется чрезъ Альпы по всей Италіи, то кажется, что передъ вами совершается щегольское переселеніе народовъ. И действительно, сынъ Альбіона, хотя онъ ходитъ въ бѣломъ бѣльѣ и за все платить наличныя деньги, все-таки остается цивилизованнымъ варваромъ въ сравненіи съ итальянцемъ, который, напро-тивъ, представляетъ собою перешедшую въ варварство ци-вилизацію. Первый обнаруживаетъ въ своихъ нравахъ и обычаяхъ сдержанную грубость, второй—разнузданную тонкость. И сами эти блѣдныя итальянскія лица съ выраже-ніемъ страданія въ глазахъ, съ болѣзненно нѣжными губами, насколько аристократичны они въ сравненіи съ неподвижными британскими лицами, пышащими своимъ пле-бейскимъ здоровьемъ! Весь итальянскій народъ внутренно боленъ, а больные люди всегда аристократичнее здоровыхъ, потому что только больной человѣкъ есть человѣкъ, его члены имѣютъ исторію страданія, они одухотворены. Я думаю даже, что посредствомъ страданія животныя могли бы дѣлаться людьми. Я видѣлъ однажды умирающую собаку, которая въ своихъ предсмертныхъ мукахъ смотрѣла на меня почти человѣчески.
Страдальческое выраженіѳ лица явственнѣе всего у итальянцевъ, когда говоришь съ ними о несчастіи ихъ отечества, а къ этому представляется въ Миланѣ немало случаевъ. Это самая больная рана въ груди итальянцевъ, и они вздрагиваютъ, какъ только слегка коснешься ея. Тутъ происходить у нихъ движеніе плечъ, наполняющее насъ страннымъ состраданіемъ. Одинъ изъ моихъ бриттовъ считалъ итальянцевъ равнодушными въ политическомъ отношеніи, потому что они, повидимому, равнодушно
слушали, когда мы, иностранцы, политизировали о католиче-