Страница:Heine-Volume-1.pdf/31

Эта страница не была вычитана

— 31 —

его стихотвореиій, гдѣ чуть не каждая строчка перемарана и нередѣлана по несколько разъ; въ этомъ случаѣ онъ тоже мно-гимъ обязанъ Шлегелю, который перечитывалъ съ нимъ его стихи и, указывая на тѣ или Другія несовершенства формы, побуждалъ молодого поэта работать надъ этимъ до тѣхъ поръ, пока всѣ недостатки не оказывались устраненными.

Собственная поэтическая производительность Гейне, о которой мы только-что упомянули, находила для себя въ эту боннскую пору матеріалъ въ острыхъ воспоминаніяхъ о недавней любви, въ мірѣ средневѣковыхъ преданій и восточной поэзіи, съ которыми знакомилъ его все тотъ же Шлегель, въ чудесной рейнской обстановкѣ съ ея цвѣтущими берегами и такими же цвѣ-тущими дѣвушками, наконецъ, въ тѣхъ «вонросахъ», которые все сильнѣе и сильнѣе шевелились въ головѣ и терзали сердце будущаго поэта «міровой скорби», находя себѣ уже теперь видное мѣсто въ его произведеніяхъ. Подъ этими вліяніями и впе-чатлѣніями было написано въ Боннѣ не мало «нѣсенъ», этихъ истинныхъ жемчужинъ чистѣйшей лирики, балладъ и романсовъ съ ихъ рѣзко романтическимъ характеромъ, сонетовъ, гдѣ самостоятельность и своеобразность творчества автора начала уже обнаруживаться въ полномъ блескѣ; здѣсь же была начата тра-гедія «Алмапзоръ»— все произведенія, къ которымъ намъ еще придется вернуться.

Но Гейне въ своей производительности не ограничивался только сочиненіемъ стиховъ; поэтъ работалъ и на критическомъ поприщѣ — томъ, на которомъ внослѣдствіи онъ заявилъ себя такъ блистательно, несмотря на видимую легкость и поверхностность его замѣчаній, принесеніе иногда въ жертву остро-умію справедливости и безпристрастія, парадоксальность и т. п. ІІервымъ плодомъ критической работы была написанная въ Боннѣ, т. е. когда автору было всего двадцать лѣтъ, статья о романтической школѣ, служащая какъ бы прологомъ къ его большому, появившемуся уже значительно позже, сочиненію «Романтическая Школа», и въ которой критическое пониманіе автора, а вмѣстѣ и его самостоятельность, сказались въ томъ,

что онъ, оставаясь еще рсвностнымъ нриверженцемъ романтизма,