— 209 гг-
аккомпанировала мальчику на деревянной, дѣтскоіі трубѣ. Гостиница, гдѣ я остановился и пообѣдалъ, была тоже чисто итальянскаго рода. Вверху, у перваго этажа, открытая зстрада съ видомъ на дворъ, гдѣ стояли разбитыя телѣги и лежали кучи навоза, гуляли индюки съ глупо-красными мѣшками подъ клювами и прогуливались гордые павлины, а полдюжины оборванныхъ загорѣлыхъ мальчишекъ искали другъ у друга въ головѣ по методѣ Бэлля и Ланкастера. По этой эстрадѣ, вдоль изломанныхъ желѣзныхъ перилъ, проходятъ въ широкую, высокую комнату. Поль изъ мрамора, въ «срединѣ широкая постель, на которой играютъ свадьбу блохи; повсюду грандіозная грязь. Хозяинъ прыгалъ взадъ и впередъ, чтобы узнавать мои желанія. Онъ былъ въ зеленомъ сюртукѣ и съ крайне подвижнымъ лицомъ, на которомъ помѣщался длинный горбатый носъ съ красной волосатой бородавкой, сидѣвшей по серединѣ, какъ обезьяна въ красной курткѣ на сиинѣ верблюда. Онъ прыгалъ взадъ и впередъ, и при этомъ казалось, *что красная обезьяна на его носу тоже прыгала. Но прошелъ цѣлый часъ прежде чѣмъ онъ принесъ мнѣ хоть что-нибудь, и когда я браг нился за это, то онъ клялся, что я уже прекрасно говорю по-итальянски.
Мнѣ пришлось долго довольствоваться отраднымъ запа-хомъ жаркого, доносившимся до меня изъ кухни безъ дверей, находившейся противъ моей комнаты, и гдѣ мать и дочь сидѣли рядомъ и пѣли, ощипывая курицъ. Первая была замечательно корпулентна; груди необычайно роскошно выступали впередъ, но были все-таки малы въ сравненіи съ колоссальною заднею частью, такъ что онѣ казались только Институтами Юстиніана. а задняя часть—ихъ распростра-неннымъ толкованіемъ, т. е. Пандектами. Дочь, не очень высокая, но плотно сформированная особа, иовидимому, тоже имѣла наклонность къ корпулентности, но ея цвѣтущій жиръ ни въ какомъ случаѣ нельзя было сравнить съ ста-рымъ саломъ матери. Черты. ея лица были не кроткія, не юношески очаровательный, но прекрасно пропорціональны, благородно античны; волоса и глаза жгуче-черные. У матери, напротивъ, черты лица были плоскія, тупыя, розово-красный носъ, синіе глаза, точно фіалки, вываренныя въ молокѣ, и бѣлые, какъ лиліи, напудренные волосы. По временамъ туда являлся хозяинъ іі зідпог расіге, спрашивалъ какую-нибудь посудину или другую вещь, на что ему спокойнымъ
речитативомъ отвѣчали. чтобы онъ поискалъ самъ. Тогда