— 276 гг-
церкви, гдѣ сынъ Альбіона сталъ объяснять своей суиругЬ статуи, исполняя это по своему Оиісіе йев Ѵоуа^еигб, въ которомъ подробно прописано: первая статуя—король Хло-довикъ французскій, вторая — король Артуръ англійскій, третья—Рудольфъ габсбургскій и т. д. Но такъ какъ бѣд-ный англичанинъ началъ читать не снизу вверхъ, какъ пред-полагзчіъ путеводитель, а сверху внизъ, то онъ виадалъ въ самыя забавныя ошибки, которыя становились еще комич-нѣс, когда онъ доходилъ до какой-нибудь женской статуи, которую принимаютъ за мужскую, или наоборотъ, вслѣдствіе чего не понималъ, почему Рудольфъ габсбургскій изобра-жепъ въ же-нскомъ платьѣ, а королева Марія, напротивъ, въ желѣзныхъ панталонахъ и съ слишкомъ длинной бородой. Я, охотно помогающей всякому моими познаніями, замѣтилъ, что подобныя вещи требовались, вѣроятно, тогдашнимъ ко-стюмомъ, а можетъ-быть, это была и особенная воля высо-кпхъ особъ—быть вылитыми именно въ такомъ видѣ, отнюдь ни въ какомъ-нибудь другомъ. Вѣдь могла бы точно такъ же придти и теперешнему императору охота изобразить себя въ старомодномъ кафтанѣ или даже въ пеленкахъ. Кто сталъ бы ему возражать иротивъ этого?
Мопсъ критически залаялъ, лакей вытаращилъ глаза, его господинъ высморкался, а миледи сказала: «А Гіпе ехЪіН-іІоп, ѵегу йпе іпсіеесі!»
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ.
Бриксенъ былъ второй большой тирольскій городъ, гдѣ я остановился. Онъ лежитъ въ долинѣ, и когда я пріѣхалъ, онъ былъ весь залить туманомъ и вечерними тѣнями. Сумеречная тишина, меланхолическое нозваниваніе колоколовъ, овцы шли въ свои стойла, люди—въ церковь, повсюду тяжелый заиахъ ладана и высушеннаго сѣна.
«Іезуиты въ настоящее время въ Бриксенѣ»,—прочелъя незадолго передъ тѣмъ въ газетѣ «Гесперусъ».—На всѣхъ улицахъ я оглядывался, ища ихъ, но не увидѣлъ ни одного человѣка, похожаго на іезуита, за исключеніемъ развгЬ толстяка, въ треугольной свящепшіческой . шляпѣ и по-свя-іценнически выкроенномъ черномъ сюртукѣ, который былъ старъ и изношенъ и представлялъ разительную противоположность съ блестящими новыми черными панталонами.
«Это, впрочемъ, не можетъ быть іезуитъ»,—сказалъ я, наконецъ, самъ себѣ, потому что всегда представлялъ себѣ
іе-зуитовъ нѣсколько худощавѣе. Но дѣиствительно ли сущс-