— 263 гг-
Бременамъ подавляемъ желаніе смѣяться, точно боясь вдругъ получить ударъ по снинѣ тросточкой стараго Фрица. Но такой страхъ никогда не нападаетъ на насъ въ Берлинѣ; тутъ мы чувствуемъ, что старый Фрицъ и его тросточка не имѣютъ никакой силы, потому что иначе изъ старыхъ, про-свѣщенныхъ оконъ города здраваго разсудка не выглядывало бы такъ много больныхъ обскурантныхъ лицъ, и между старыми скептически-философскими домами не поселилось бы столько глупыхъ суевѣрныхъ зданій. Я не хочу быть понятымъ невѣрно и потому положительно замѣчаю, что въ этомъ случаѣ отнюдь не намекаю на новую Вердеровскую церковь, этотъ готическій соборъ въ обновленномъ мас-штабѣ, который поставленъ между новыми зданіями изъ ироніи, чтобы аллегорически показать намъ, какъ пошло и нелЬпо выходило бы, если бы хотѣли снова строить старыя, давно погибшія учрежденія среднихъ вѣковъ среди новыхъ созданій новаго времени.
Вышесказанное касается только внѣшности Берлина, и если въ этомъ отношеніи сравнить съ нимъ Мюнхенъ. то можно безошибочно утверждать, что этотъ послѣдній составляете противоположность Берлину. Мюнхенъ именно городъ, построенный самимъ народомъ, и притомъ слѣдовав-шими одно за другимъ поколѣніями, духъ которыхъ до сихъ поръ еще остается видимъ въ ихъ строеніяхъ, такъ что тамъ, какъ въ сценѣ вѣдьмъ «Макбета», передъ нами проходить хронологическій рядъ духовъ, начиная багровымъ духомъ среднихъ вѣковъ, выступающимъ въ вооруженіи изъ готическихъ дверей храма, и кончая образованно-свѣтскимъ духомъ нашего собственнаго времени, держащимъ передъ нами зеркало; въ которомъ каждый съ удовольствіемъ ви-дитъ самого себя. Въ этомъ послѣдовательномъ рядѣ и заключается примирительное; варварское больше не возмущаетъ насъ, а безвкусное больше не оскорбляетъ, когда мы смо-тримъ на нихъ, какъ на начала и необходимые переходы. Мы серьезны, но не сердиты, когда глядимъ на этотъ соборъ варварской поры, который все еще продолжаете возвышаться надъ всѣмъ городомъ и хранить въ своихъ нѣд-рахъ средневѣковыя тЬни и привидѣнія. Съ такимъ же отсутствіемъ неудовольствія, даже съ забавнымъ умиленіемъ обращаемъ мы взоры на гладко причесанные замки позд-нѣйшаго періода, неуклюже нѣмецкое обезьянство гладенькой французской неестественности, эти великолѣпныя
зда-иія — образцы безвкусицы, съ дурацкими завитками спа-