— 250 гг-
«Камедь тяжелъ и песокъ есть бремя, но гнѣвъ дураковъ тяжеле того и другого». И они не безъ основанія ненави-дятъ меня. Совершенно справедливо, что я разорвалъ самыя священдыя узы, потому что по божескимъ и ш> чело-вѣческимъ законами мнѣ слѣдовало жить и умереть между дураками. И ахъ, какъ привольно жилось бы мдѣ между этими людьми! Захоти я вернуться къ димъ, они и теперь приняли бы меня съ распростертыми объятіями. Они бы въ глазахъ моихъ вычитывали, чтб бы такое сдѣлать въ угоду мвѣ. Они бы каждый день приглашали меня на обѣдъ, а по вечерамъ водили въ свои чайиыя общества д клубы, и я могъ бы играть съ шт въ вистъ, курить табакъ, толковать о политикѣ, и если бы сталъ вѣвать при этомъ, то за спиной моей говорили бы: «какая прекрасная душа! полная вѣры душа!»—дозвольте мдѣ, сударыня, выронить слезу трогательнаго волненія — ахъ, и я пилъ бы съ ними пуншъ до тѣхъ поръ, пока меня не посѣщало бы вдохно-веніе, и тогда они относили бы меня въ дорт-шезѣ домой, старательно заботясь, чтобъ я не простудился, и Одинъ сдѣ-шилъ бы подать мдѣ туфли, другой — шелковый халатъ, третШ—бѣлый ночной колпакъ, н затѣмъ они сдѣдали бы меня экстраординарнымъ профессоромъ или президентом* какого-нибудь миссіонерскаго общества, или директоромъ музея римскихъ раскопокъ,—потому что я былъ бы чедо-вѣкомъ способнымъ на зсякаго рода занятія, тЬмъ больше, что очень хорошо умѣю отличать латинскія склоненія отъ спряженій и не такъ легко, какъ другіе, приму сапогъ прусскаго дочталіона за этрусскую вазу. Мое добродушіе, моя вѣра, мое вдохновеніе могли бы, Сверхъ того, приносить много пользы въ молитвенные чалы, именно для меня самого; наконецъ, мое отличное поэтическое дарованіѳ оказывало бы мнѣ больщія услуги въ дни рожденій й свадебъ знатныхъ особъ, и было бы совсѣмъ не дурно, если бы въ больщомъ національдомъ эпосѣ я восдѣлъ всѣхъ тѣхъ ге-роевъ, о которыхъ мы совершенно положительно знаемъ, что изъ ихъ истлѣвшихъ труповъ выползли черви, выдаш-щіе себя за ихъ дотшковъ.
Мдогіе, не родившіеся дураками и нѣкогда дмѣдщіе умъ, перешли къ дуракамъ именно дзъ-за всѣхъ этихъ выгодъ, живутъ между ними настоящими сибаритами; глупости, пре-одолѣдіе которыхъ стоило ямъ сначала дѣкотораго труда, обратились теперь для нихъ во вторую натуру, и на нихъ
надо смотрѣть уже не какъ на линемѣровъ, а какъ на ис-