— 245 —
говорятъ, отвѣчала, что считаетъ меня невиниымъ, далее отчасти робкимъ молодымъ чсловѣісомъ, который смотритъ на нее съ особеннымъ вниманіемъ, какъ человѣкъ, чув-ствующій потребность войти въ болѣе близкія снопіенія, но удерживаемый отъ этого стыдливымъ тупоуміемъ. Напротивъ того, моя благородная лошадь утверждала, что у меня свободный, безкорыстный, рыцарскій характеръ, и что моя предупредительная вѣжливость въ отношеніи къ ней выражала только лссланіе—быть когда-нибудь приглашеннымъ къ ихъ обѣду.
Вы видите, сударыня, что я могу дѣлать употребленіе изъ всѣхъ людей, и адресъ-календарь не что иное, какъ опись моего движимаго имущества. Вслѣдствіе этого тоже я никогда не могу сдѣлаться банкротомъ, потому что даже своихъ кредиторовъ могу превратить въ источники пріобрѣ-тенія. Притомъ же, какъ я уже сказалъ, я живу очень экономно, дьявольски экономно. Такъ, напримѣръ, въ то время, какъ я пишу эти строки, я сижу въ темной, непривѣтной комнатѣ Дюстернской улицы, но не чувствую отъ этого ни малѣйшаго стѣсненія; вѣдь захоти я только, я могъ бы, точно такъ же, какъ мои друзья и милые, сидѣть въ прекрас-нѣйпіемъ саду: мнѣ стоило бы только для этого реанизиро-вать моихъ водочныхъ кліентовъ. Эти послѣдніе, сударыня, состоять изъ испортившихся парикмахеровъ, разорившихся сводниковъ, трактирщиковъ, которымъ самимъ ѣсть нечего,1 бездѣльниковъ, умѣющихъ отыскать мою квартиру и за деньги, даваемыя имъ на водку, разсказывающихъ мнѣ скандальную хронику своего квартала. Сударыня, вы удивляетесь, что я не выталкиваю этихъ людей разъ навсегда за двери?—что вы, сударыня? Вѣдь эти люди мои цвѣты. Когда-нибудь я опишу ихъ въ прекрасной книгѣ, и на деньги, вырученныя отъ нея, куплю себѣ садъ, и уже теперь ихъ красныя, желтыя, синія и пестрьтя лица кажутся мнѣ цвѣтами этого сада. Пусть чужіе носы утверждаютъ, что эти цвѣты пахнуть только водкой, табакомъ, сыромъ и порокомъ—мнѣ что за дѣло? Мой собственный носъ — эта труба моей головы, въ которой фантазія ходить внизъ и вверхъ, какъ трубочистъ,—утверждаетъ противное и слы-пштъ въ этихъ людяхъ только запахъ розъ, жасминовъ, фіалокъ, гвоздикъ, левкоевъ. О, какое наслажденіе буду я испытывать когда-нибудь, сидя утромъ въ моемъ саду 1 слушая пѣнье птицъ, и грѣя члены на солнцѣ, и вдыха въ себя свѣжій запахъ зелени, и видомъ цвѣтовъ напоми
ная себѣ о старыхъ негодяяхъі