— 24 —
студенчеекіе годы, продала еще для этой цѣли свои брилліанты. Оказать содѣйствіе и покровительство развитію собственно по-этическаго дарованія племянника — это и въ голову не приходило нашему милліонеру.
Правда, съ вопросомъ о посвященіи молодого Генриха юридическому поприщу связывался вопросъ о перемѣнѣ религіи, такъ какъ евреямъ въ то время была открыта только одна карьера— медицинская; но ни Соломонъ Гейне, ни родители нашего поэта не придавали этому условію никакого значенія, относились къ нему съ отличавшимъ ихъ религіознымъ индиферентизмомъ; при-томъ же слушать лекціи по всѣмъ факультетамъ дозволялось и евреямъ, а въ три года, пока длился университетскій курсъ, могла совершиться и реформа въ законодательствѣ но этому предмету!.. Такимъ образомъ вопросъ о превращеніи молодого купца въ студента-юриста былъ рѣшенъ въ утвердительномъ смыслѣ.
Мѣстомъ образованія будущаго доктора юридическихъ наукъ былъ избранъ универеитетъ въ Бонпѣ—въ ту нору Одинъ изъ лучшихъ университетовъ Германіи, гдѣ въ числѣ профессоровъ юридпческаго факультета были такіе ученые, какъ Макельдей, Миттермаиеръ, Велькеръ, исторію литературы читалъ Августъ Шлегель, исторію искусства — Гундесгагенъ и т. п. Въ ноябрѣ 1819 г. Геприхъ Гейне оставилъ Гамбургъ, чтобы вступить въ новый путь въ своей «карьерѣ». Каково было его душевное настроеніе въ эту пору вслѣдствіе уже извѣстныхъ намъ обстоятельству видно, между прочимъ, изъ одного письма его, нисан-наго уже въ 1823 г., гдѣ онъ вспоминалъ время перваго но-ступленія своего въ универеитетъ. «Моя внутренняя жизнь,— читаемъ въ этомъ письмѣ,—была печально-задумчивымъ ногру-жеиіемъ въ мрачныя дебри міра грезъ, только по временамъ освѣщавшіяся фантастическими молніями; моя внѣшняя жизнь проходила безумно, дико, цинично, отвратительно; однимъ сдо-вомъ, я дѣлалъ ее вопіюіцею противоположностью моей внутренней жизни, для того, чтобы эта послѣдняя не раздавила меня своею большею тяжестью».
Говоря о своемъ «безумномъ, дикомъ? и т. п. образѣ жизня,