— 21 —
его любовью», долго дѣлала бѣднаго Генриха самымъ жалкимъ человѣкомъ, но вмѣстѣ съ тѣмъ была «первымъ существомъ, создавшимъ изъ него истиннаго поэта, вызвала у него чистѣйшія, нѣжнѣйшія, сладостнѣйшія чувства и мысли, но въ то же время и рѣзкія, дпкія проявленія ироніи, насмѣшки, отчаянія, и которую онъ обезсмертилъ своими пѣснями». Эта счастливица—цбо развѣ не счастіе стяжать себѣ безсмертіе въ пѣсняхъ такого поэта, какъ Гейне?—была Амалія Гейне, дочь богатаго дяди Соломона. Подробныхъ фактическихъ свѣдѣній объ этой любви мы не имѣемъ, знаемъ только, что, повидимому, Амалія не раздѣляла страсти своего шести ад цатилѣтняго кузенам что нѣсколько лѣтъ спустя она вышла за купца Фридлендера.
Для насъ любовь Гейне къ Амаліи важна только какъ крю-чокъ, если можно такъ выразиться, на который влюбленный поэтъ вѣшаетъ свои сердечныя виечатлѣнія, только какъ могущественный внѣшній поводъ къ пробужденію его поэтическаго чутья, его необычайнаго дара проникать въ самыя разнообразный и самыя сокровеииыя тайны чувства любви; въ стихотвореніяхъ Гейне, относящихся собственно къ этимъ годамъ его жизни, для насъ важно не то, какъ любилъ шестнадцатилѣтній мальчикъ, важна не фактическая сторона этихъ стиховъ, а то, какъ умѣлъ понимать и выражать любовь уже въ такую раннюю пору тотъ, кому было суждено скоро сделаться однимъ изъ величайшихъ «пѣвцовъ» любви и «міровой скорби». Тоже самое должны мы «казать и о письмахъ, писанныхъ въ это же время и составляю-щихъ драгоцѣнный біографическій матеріалъ. Они указываюсь намъ на раннее развитіе поэтическаго дарованія Гейне и вмѣстѣ съ тѣмъ ясно опредѣляютъ уже теперь существенные оттЬнки въ характерѣ этого дарованія. Въ самомъ дѣлѣ, развѣ будущій Гейне, въ нѣкоторыхъ главныхъ сторонахъ его творчества, особенно въ первый періодъ, Гейне, какъ романтикъ и «байро-пистъ», не проявляется весьма явственно въ слѣдующемъ. папримѣръ, отрывкѣ изъ письма къ другу Христіану:
«Хотя я имѣю самыя неоспоримыя, самыя неопровержимыя доказательства тому, что о н а рѣшительно не любить
меня—доказательства, которыя даже ректоръ Шалмейеръ призналъ бы