— 106 -
которыми Ильза перебѣгаетъ но причудливымъ утесаш, встрѣчаемымъ ею на пути, такъ что вода ея то съ днкиэгь свистомъ бьетъ вверхъ или разливается пѣнистыми струями, то чистой дугой, льется сквозь трещины камней, какъ изъ полцыхъ кувшиновъ, и внизу снова бѣжитъ по камешкамг, точно рѣзвая дѣвушка. Да, правду говорить народное преданье, что Ильза—принцесса, которая, смѣясь и пелная цвѣтущеД красоты, сбѣгаетъ съ горы. Какъ блеститъ на солдцѣ ея бѣлая, пѣнистая одежда! Какъ развѣваются по вѣтру серебряныя ленты на груди ея! Какъ искрятся и сверкаютъ ея алмазы! А высокіе ясени стоять подлЬ, словно серьезные отцы, которые съ скрытой улыбкой смотрятъ на рѣзвыя шалости милой дочери; бѣлыя березы качаютъ головами съ удовольствіемъ добрыхъ тетушекъ и въ то же время боятся за слишкомъ отважные прыжки; гордый дубъ смотритъ, какъ сердитый дядя, которому придется заплатить за это удовольствіе: птички въ воздухѣ съ восторгомъ заявляют свое одобреніе; цвѣты на берегу нѣжно шенчугь: «о, возьми насъ съ собою, возьми, милая сестрица!»—но веселая дѣвушка неудержимо прыгаетъ дальше, и вдругь схватываетъ мечтающаго поэта, и льется на меня цветочный дождь звучащихъ лучей и лучезарныхъ звуковъ, и душа моя замираетъ отъ всего этого великолѣпія, н слышу я только сладкозвучный, какъ флейта, голосъ:
Я зовусь принцессой Илізой, Въ Ильзенштейнѣ замокъ мой; Приходд ко мнѣ — и будемъ Мы блаженствовать съ тобой.
Я чело твое омою Чистой, свѣжею волной, И забудешь ты печали, Лругь мой грустный и больной.
У меня на бѣлой груди, Между бѣлыхъ рукъ моихъ, Будешь ты лежать и грезить О блаженствѣ дней былыхъ.
Зацѣлую, заласкаю, Какъ уже заласканъ мной Императоръ милый Генрихъ,
Нынче спящій подъ землей.