— 149 —
флигеля, изъ которыхъ Одинъ въ былое время служилъ убѣ-хшцеиъ для посѣтителей Брокена.
Вступлеиіе въ этотъ домъ вызвало во мнѣ какое-то необыкновенное, волшебное ощущеніе. Послѣ долгаго, оди-нокаго пути посреди елей и утесовъ, вдругъ видишь себя въ подоблачной комнатѣ; города, горы и лѣса остаются подъ твоими ногами, а здѣсь встрѣчаешь-чужое, странно собранное общество, которое' принимаешь тебя почти какъ ждан-наго товарища, полулюбопытно, полуравнодушно, какъ это естественно бываетъ въ подобныхъ мѣстахъ. Домъ былъ по-лонъ народу, и я, какъ благоразумный человѣкъ, сейчасъ же подумалъ о ночлегЬ, о неудобствѣ сна на соломѣ. Уми-рающимъ голосомъ спросилъ я себѣ чаю, и тогда господинъ , трактирщикъ сейчасъ же умѣлъ сообразить, что такому больному человѣку нужна хорошая постель. Ее онъ предоста-вилъ мнѣ въ узкой комнатѣ, въ которой уже расположился какой-то молодой купецъ—долговязый рвотный порошокъ въ коричневомъ сюртукѣ.
Въ общей комнатѣ я засталъ иіумъ и движеніе: здѣсь сошлись студенты разныхъ университетовъ. Одни изъ нихъ только-что пришли и закусываюп», другіе собираются уходить, подвязываютъ дорожную сумку, записываютъ свои пмена въ памятную книгу, получаютъ отъ трактирныхъ при-служницъ вѣтки съ брокенскихъ деревьевъ; тутъ щипанье щекъ, пѣсни, прыжки, вопросы, отвѣты, пожеланья хоро-шаго пути, хорошей погоды. Некоторые изъ уходящихъ порядочно нагрузились, и имъ прекрасныя картины природы доставляютъ двойное наслажденіе, такъ какъ пьяному все кажется въ двойномъ свѣтѣ.
Отдохнувъ, какъ слѣдуетъ, я взошелъ на башню и засталъ тамъ маленькаго господина съ двумя дамами—молодою и пожилою. Молодая была очень хороша. Великолѣп-ная фигура, на кудрявой головкѣ черная атласная шляпа въ формѣ шлема, бѣлыя перья которой развѣвались по вѣтру, стройные члены такъ плотно охвачены чернымъ шелковымъ плащемъ, что подъ нимъ ясно обозначались бла-городныя формы, а большіе, свободные глаза спокойно смо-трѣли въ свободную, широкую даль.
Еще въ дѣтствѣ я только и думалъ, что о волшебныхъ чудныхъ сказкахъ, и каждую красивую даму, съ страусовыми перьями на шляпѣ, принималъ за королеву эльфъ; а чуть замѣчалъ мокроту на шлейфѣ ея платья, сейчасъ же
тумалъ, что она водяная фея. Теперь я иныхъ мыслей съ