романтическомъ духѣ: они носятъ форму балладъ, повѣствующихъ о горѣ дѣвушекъ, покинутыхъ возлюбленными. Романтическій элементъ силенъ и въ дальнѣйшихъ поэмахъ Ш—ка, въ которыхъ малороссійскій поэтъ отрѣшается отъ исключительности любовныхъ темъ и обращается къ описанію положенія малороссійскаго народа: структура этихъ поэмъ чисто романтическая, такъ какъ интрига въ нихъ продолжаетъ все-таки носить любовный характеръ, а соціальный элементъ служитъ лишь фономъ для романической исторіи. Мотивамъ экономическимъ Ш. не придаетъ особеннаго значенія: стихотвореній, посвященныхъ исключительно страданіямъ крестьянина или батрака, проистекающимъ отъ бѣдности, у него нѣтъ. Въ самихъ „панахъ“ Ш. видитъ не столько экономическихъ эксплуататоровъ крестьянина, сколько деспотовъ, издѣвающихся надъ личностью крестьянина и оскорбляющихъ его семейные устои. Но наряду со слѣдами романтизма, который Ш. усвоилъ благодаря внѣшнему вліянію на него русской и польской литературы, мы видимъ у него органическую склонность къ реализму, обусловленную его соціальнымъ происхожденіемъ. Этотъ реализмъ обнаруживается преимущественно въ описаніяхъ отдѣльныхъ сценъ, въ отдѣльныхъ живо схваченныхъ образахъ. Отъ романтизма свободна также лирика Ш—ка: такъ, въ его „Думахъ“ нѣтъ мета романтическимъ мотивамъ — мотивамъ душевной раздвоенности, самобичеванія, сознанія душевной пустоты или пресыщенія жизнью. „Думы“ проникнуты единственно тихою скорбью о злой недолѣ и тоскою по родной Украйнѣ. Любовная лирика Ш—ка изобилуетъ реалистическими подробностями и пластическими красотами. Кромѣ малороссійскихъ стихотвореній и драмъ („Назарь Стодоля“), Ш. писалъ произведенія на русскомъ языкѣ въ стихахъ и прозѣ. Но русскія повести и поэмы далеко уступаютъ его малороссійскимъ шедеврамъ.
 |
 |
