ства внутр. дѣлъ, затѣмъ дѣлается помощникомъ директора Имп. публ. библіотеки и директоромъ Румянцевскаго музея (бывшаго тогда въ Петербургѣ). Въ 1861 г. назначается сенаторомъ московскихъ департаментовъ сената. Помимо служебныхъ обязанностей, О. много занимался филантропическими дѣлами и былъ душою извѣстнаго „общества посѣщенія бѣдныхъ“ (съ 1846 г.). Въ реформенную эпоху являлся однимъ изъ самыхъ горячихъ приверженцевъ освобожденія крестьянъ, апологетомъ земскихъ учрежденій и суда присяжныхъ. —
Какъ литературный дѣятель, О. полнѣе другихъ писателей 20—30‑хъ гг. (его главныя произведенія относятся къ этому періоду) раскрываетъ значеніе романтизма, какъ протеста противъ духа промышленной цивилизаціи. Въ „Русскихъ ночахъ“ онъ обвиняетъ современниковъ въ томъ, что они совершенно погрузились въ „вещественныя выгоды“, сдѣлались грубыми матеріалистами, людьми узкихъ спеціальностей, а не всесторонняго духовнаго развитія. Въ рядѣ новеллъ онъ жестоко нападаетъ на „мануфактурную философію“, „мануфактурную религію и мораль“; выводитъ экономиста, который, увлекшись матеріализмомъ, постепенно разочаровывается въ жизни и кончаетъ самоубійствомъ, рисуетъ картины государствъ, основанныхъ на ученіяхъ Мальтуса и Бентама, и ихъ трагическую судьбу. Въ „Черной перчаткѣ“ онъ обрушивается на увлеченіе утилитаризмомъ въ помѣщичьемъ быту. Относясь отрицательно къ индустріализму, О. смотритъ свысока на различныя демократическія вѣянія XIX вѣка, критикуетъ французскую революцию съ точки зрѣнія аристократическаго консерватизма. Идеальнѣйшимъ мыслителемъ О. считаетъ Шеллинга, называетъ его Христоф. Колумбомъ нашего вѣка, открывшимъ человѣческую душу. Душу съ ея внутренними чувствами О. противополагаетъ матеріалистическимъ интересамъ и раціоналистическимъ понятіямъ. Другая сторона романтизма, — протестъ противъ аристократической салонной культуры раскрывается въ такихъ произведеніяхъ О—скаго, какъ „Княжна Мими“, „Княжна Зизи“. Въ то же время О. горячо защищаетъ науку и просвѣщеніе. Но науку онъ признаетъ не ту, которая ограничивается одними опытами, а ту, которая заглядываетъ въ глубь сущности вещей; мечтаетъ, наприм., о химіи „высшаго размѣра“, которая изслѣдовала бы философское значеніе химическихъ процессовъ. Въ стремленіи постигнуть сущность вещей О. ударяется часто въ крайности мистицизма (на его произвед. замѣтно сильное вліяніе повѣстей Гофмана). Протестуя противъ индустріализма, О. произноситъ суровый приговоръ надъ всей западной культурой, возлагаетъ всѣ свои надежды на великую историческую миссію русскаго народа. Впослѣдствіи О. смягчилъ свой приговоръ надъ Западомъ, надъ промышленностью и сталъ популяризировать различныя практическія знанія.
{изображеніе}
