противопоставилъ имъ научно-обоснованную критику. Въ противовѣсъ этому ученію были выдвинуты принципы національной самостоятельности, исторической преемственности общечеловѣческой культуры и историческаго развитія національной стихіи. „Русскій народъ, — говоритъ А. Н. Пыпинъ, — по племенному происхожденію, по христіанству... и по самымъ начаткамъ своей исторіи въ древнемъ періодѣ принадлежалъ къ семьѣ народовъ европейскихъ, а не азіатскихъ. Этими условіями полагалось для него дальнѣйшее развитіе въ томъ же европейскомъ направленіи, на которое указывали и связи стараго русскаго просвѣщенія съ Византіей“... Въ связи съ этими положеніями устанавливался взглядъ на Петра, какъ на „созданіе всей предыдущей исторіи русскаго государства, общества и народа“, и на реформу, какъ на „могущественный факторъ въ развитіи національныхъ силъ“ европеизированной Россіи. Изъ сочиненій А. Н. Пыпина, помимо спеціальныхъ изслѣдованій въ области исторіи древней русской письменности, должны быть особенно отмѣчены: „Исторія славянскихъ литературъ“ (въ сотрудничествѣ съ В. Д. Спасовичемъ), „Исторія этнографіи“, „Исторія русской литературы“, „Бѣлинскій, его жизнь и переписка“, „Характеристики литературныхъ мнѣній отъ 20‑хъ до 50‑хъ годовъ“, „Общественное движеніе въ Россіи при Александрѣ I“, „М. Е. Салтыковъ“.
|
|
Т. родился (12 мая 1841 г. † 13 іюня 1895 г.) въ с. Никольскомъ, Тамбовской губ. Наилучшій матеріалъ для его біографіи даютъ его собственныя произведенія, дѣтскія воспоминанія, чрезвычайно ярко и живо рисующія намъ бытъ и нравы тогдашнихъ помѣщиковъ и ихъ отношенія къ народу въ эпоху отживавшаго уже тогда крѣпостного права. Изъ благороднаго пансіона при тамбовской гимназіи, куда его отдали на 18‑мъ году, онъ перешелъ на юридическій факультетъ петербургскаго университета, но курса тамъ не окончилъ изъ-за студенческой исторіи. Значеніе Т—ва какъ беллетриста-публициста установилось съ 1880 г., когда начали печататься въ От. Запискахъ его очерки дворянскаго „Оскудѣнія“. Въ нихъ Т. явился бытописателемъ пореформеннаго дворянства, тщетно пытавшагося приспособиться къ новымъ порядкамъ и обнаружившаго свою полную несостоятельность. Послѣ этого Т. писалъ во многихъ періодическихъ изданіяхъ воспоминанія изъ времени крѣпостного права, разсказы, воскресные фельетоны и т. п. Но равнаго „Оскудѣнію“ онъ не написалъ ничего; въ этомъ произведеніи, помимо превосходнаго знанія рисуемой среды, онъ обнаружилъ недюжинный изобразительный талантъ, умѣнье охватить характерныя черты переживаемаго обществомъ момента, вмѣстѣ съ способностью ярко выдвинуть причины опысываемаго явленія. Въ другихъ своихъ очеркахъ онъ въ лучшемъ случаѣ повторяетъ тему „Оскудѣнія“, а въ худшихъ — сопровождаетъ описаніе мелкаго явленія массою ненужныхъ и неинтересныхъ подробностей. Не лишены этихъ недостатковъ даже наиболѣе интересныя изъ слѣдовавшихъ за „Оскудѣніемъ“ „Потревоженныя Тѣни“.
|
| СЕРГ. НИК. ТЕРПИГОРЕВЪ. |
