Польскій элементъ въ краѣ, въ процентномъ отношеніи весьма ничтожный (2,1 %) представленъ, какъ извѣстно, главнымъ образомъ земельной аристократіей и вообще крупными земельными собственниками. Опираясь на него, власть Варшавы явится не только враждебной бѣлорусской массѣ національно, но окрасится въ ярко классовые цвѣта. Какъ бы искренно ни стремилось польское правительство быть безпристрастнымъ и избѣжать этого печальнаго антагонизма — ему будетъ невозможо. Польское меньшинство будетъ безусловно господствовать надъ бѣлорусскимъ большинствомъ, подавляя въ корнѣ всѣ жизненно необходимыя реформы. При этомъ нужно замѣтить, что характеръ польской власти на Бѣлоруссіи будетъ рѣзко проявляться не только при господствѣ въ Польшѣ націоналистическихъ теченій, но и при демократическихъ и даже соціалистическихъ партіяхъ, ибо въ возрожденной Польшѣ принципъ національности будетъ безусловно высшимъ стимуломъ государственной политики. Съ другой стороны, если осуществятся имперіалистическіе проекты польскихъ агрессивныхъ круговъ, и на Бѣлоруссіи утвердится польская власть, то всему русскому или — по польской терминологіи — „москальскому“ будетъ объявлена самая непримиримая война; современники будутъ присутствовать при старой драмѣ въ новой постановкѣ: на мѣсто россійскаго чиновника станетъ чиновникъ польскій, и вмѣсто прежняго искорененія „полонизма“ начнется искорененіе „москальства“. Страдающей стороной, какъ и прежде, явится опять все тотъ же многострадающій бѣлорусскій народъ.
Можно было бы думать, что поляки нашли бы благодарный элементъ, согласный поддерживать ихъ власть, въ лицѣ бѣлоруссовъ-катликовъ; единство религіи могло бы въ этомъ сыграть свою роль. Но, къ несчастью поляковъ, національная освѣдомленность, сознаніе своей бѣлорусской природы найболѣе сильно проявлено именно у бѣлоруссовъ-католиковъ. Чувствуя близость свою къ полякамъ по религіи, они сознаютъ громаддную опасность денаціонализаціи, грозящую имъ со стороны Варшавы; опаснось эта значительно большая, нежели со стороны Великороссіи, способности которой
