денія, построенныя на выборномъ началѣ (старыя земскія должности), свои самобытные законы (знаменитый Литовскій Статутъ),свой судъ (Литовскій Трибуналъ) и т. д., — все это необычайно сильно отличалось отъ порядковъ и характера Москвы и Петербурга. Отсутствіе общинныхъ началъ въ землевладѣніи, широко развитая системы аренды, особыя формы землепользованія, необыкновенно сильно развитая торговля, созданная главнымъ образомъ евреями, которыхъ не знала центральная Росссія, торговля, приноровленная къ собственнымъ столѣтнимъ экономическимъ базамъ („Великій Путь изъ Варягъ въ Грэки“ проходилъ какъ разъ черезъ всю Бѣлоруссію), — все это обособляло край, дѣлало жизнь его полной своего внутренняго содержанія. Наконецъ, свой особый языкъ, — языкъ крестьянской многомилліонной массы, свои обычаи, вѣрованія, обряды, весь комплексъ историческихъ привычекъ и вкусовъ, все то, что составляетъ національное лицо народа, его національную сущность и что не могло быть задавлено ни жестокими гоненіями польской шляхты, ни драконовскими мѣропріятіями русскихъ самодержавныхъ царей, — все это окончательно выдѣляло Бѣлорусссію изъ ряда обыкновенныхъ провинцій Россійской Имперіи, дѣлало ее инороднымъ тѣломъ въ государствѣ, постоянно раздражало власть, напрягало ея вниманіе и пугало.
Централистическая Россія не могла примириться съ такимъ явленіемъ и все время стремилась нивеллировать всѣ особенности Бѣлоруссіи, подвести ее подъ общій ранжиръ. Началась историческая борьба между народомъ и властью, какая велась царизмомъ одновременно на Украинѣ, въ Польшѣ, Финляндіи, Кавказѣ и т. д. Край находился въ состояніи постояннаго внутренняго напряженія — политическаго, національнаго и религіознаго; шла глухая затаенная борьба: Бѣлоруссія стала къ Петербургу въ пассивную незамѣтную для посторонняго глаза оппозицію, какъ страна, поставленная подъ усиленную политическую охрану.
Польша и всѣ ея политическія группы, какъ у себя дома, такъ и въ особенности за границей, учитывая столь трагическое положеніе русской власти на Бѣлоруссіи, пользовались
