Пріобрѣтаютъ жизненную силу.
Но не землѣ свѣтила эти служатъ,
А жителю Эдема — человѣку.
Небеснаго пространства безпредѣльность
Глаголетъ намъ о славѣ и величьѣ
Всевышняго. Онъ мірозданья грань
Такъ широко раздвинулъ для того,
Чтобъ смертный могъ вполнѣ уразумѣть,
Что онъ живетъ не въ собственномъ жилищѣ,
А въ зданіи громадномъ занимаетъ
Ничтожное пространство. Для чего
Назначено Всевышнимъ остальное —
Про это Онъ лишь вѣдаетъ Одинъ.
Что скажешь ты о скорости, съ какою
Я ранѣе полудня былъ въ Эдемѣ,
Перелетовъ такое разстоянье,
Которое часами не исчислить?
И для того Творцомъ помѣщена
Земля вдали отъ горняго чертога,
Чтобъ высшія Его предначертанья
Сокрытыми остались отъ людей,
Которые доступны заблужденью.
И солнце-ли восходитъ надъ землею,
Надъ солнцемъ-ли восходитъ шаръ земли,
Оно-ли путь съ востока начинаетъ,
Иль съ запада свершаетъ путь урочный
И на оси вращается земля —
Напрасно думъ своихъ не утруждай
Надъ тайнами, извѣстными лишь Богу.
Служи Ему! Страшись Его! Пускай
Мірами Онъ по усмотрѣнью правитъ,
А ты своимъ удѣломъ наслаждайся
И не мечтай о дальнихъ Небесахъ
И о мірахъ невѣдомыхъ тебѣ!
Довольствуйся, пребывъ смиренномудрымъ,
Тѣмъ, что тебѣ не только о Землѣ
Повѣдалъ я, но и о горнемъ Небѣ!
И, просвѣтясь въ сомнѣніяхъ, отвѣтилъ
Ему Адамъ: — Небесный чистый Разумъ
И свѣтлый Духъ! Легчайшій жизни путь
Ты указалъ; меня ты научаешь
Не отравлять существованья сладость.
Господь отъ насъ заботы устранилъ,
Не будемъ-же искать ихъ самовольно
Мы въ знаніяхъ суетныхъ и мечтахъ.
Порою умъ, въ связи съ воображеньемъ,
Не вѣдаетъ предѣловъ для себя,
Въ безвыходномъ блуждая лабиринтѣ,
Пока совѣтъ иль опытъ не докажутъ,
Что мудростью зовется не старанье
Постигнуть то, что смутно и темно,
И далеко отъ насъ, — но разумѣнье
Всего того, что окружаетъ насъ.
Все прочее — безумство, суета,
Дающія лишь поводъ къ недовольству.
Послѣдовавъ разумному внушенью,
Спущуся я смиренно съ высоты.
Коснемся-же теперь въ бесѣдѣ нашей
Полезнѣйшихъ и близкихъ мнѣ предметовъ,
И, можетъ быть, съ обычной добротой
Ты вновь меня отвѣтомъ удостоишь.
Ты мнѣ открылъ, что было до меня,
Такъ выслушай мое повѣствованье,
Котораго не слышалъ ты досель,
Покуда день еще не на закатѣ;
Стремясь тебя подольше удержать,
О милости такой тебя прошу я.
Безуміемъ была-бы эта просьба,
Когда-бы я не ожидалъ отвѣта.
Бесѣдуя съ тобой, переношусь
Я въ Небеса, и сладостнѣй для слуха
Слова твои, чѣмъ сокъ плодовъ душистыхъ
Голодному въ часы отдохновенья.
И съ кротостью небесной Рафаилъ
Сказалъ ему: — Родоначальникъ смертныхъ!
Слова твои звучатъ краснорѣчиво;
Ты — Божіе подобіе и щедро
Имъ одаренъ духовно и тѣлесно.
Исполнены красы и благородства
Движенья всѣ, а также рѣчь твоя.
Мы, ангелы, въ тебѣ собрата видимъ,
Служащаго, подобно намъ, Творцу,
И съ радостью изслѣдуемъ въ тебѣ
Пути Его. Господь тебя возвысилъ
И возлюбилъ Онъ съ нами наравнѣ.
Итакъ, спѣши къ разсказу приступить.
Въ тотъ день пришлось къ вратамъ далекимъ Ада
Мнѣ совершить тяжелый, трудный путь.
Нашъ четырехсторонній легіонъ
На стражѣ былъ поставленъ для того,
Чтобъ въ эти дни великіе творенья
Вторженіе враговъ предупредить,
Которое ввести во гнѣвъ могло-бы
Создателя. Не будь Господней воли,
Мятежники возстать-бы не дерзнули,
Но требуетъ Небесъ Верховный Царь
Скорѣйшаго отъ насъ повиновенья.
Зловѣщій видъ имѣли тѣ врата
За крѣпкими затворами своими;
Издалека оттуда несся шумъ —
Стенаніе и вопли дикой муки,
И радостно мы въ горнюю обитель
Вернулися предъ вечеромъ субботнимъ,
Какъ было намъ указано Творцомъ.
И твой разсказъ съ такою-же охотой
Услышу я, съ какою ты внималъ
Моимъ рѣчамъ.
Такъ молвилъ небожитель,
И отвѣчалъ нашъ праотецъ ему:
— Какъ началась моя земная жизнь —
Легко-ль о томъ повѣдать человѣку?
И лишь одно желаніе бесѣду
Съ тобой продлить — рѣшиться заставляетъ
Меня о томъ къ разсказу приступить.
Какъ будто-бы проснувшися отъ сна,
Среди травы густой себя увидѣлъ
Лежащимъ я и, къ Небу обративъ
Впервые взоръ съ безмолвнымъ изумленьемъ,
Я созерцалъ его обширный сводъ
И, смутному влеченью повинуясь,
Вдругъ поднялся, какъ-бы стремясь къ нему.
Я увидалъ лѣса, холмы, долины,
Пасущихся животныхъ, услыхалъ
Среди листвы пернатыхъ щебетанье.
Казалось мнѣ: природа вся ликуетъ,
И счастье мнѣ переполняло сердце.
Затѣмъ себя осматривать я сталъ.
Я двигался, я бѣгалъ, я ходилъ,
Приобретают жизненную силу.
Но не земле светила эти служат,
А жителю Эдема — человеку.
Небесного пространства беспредельность
Глаголет нам о славе и величье
Всевышнего. Он мирозданья грань
Так широко раздвинул для того,
Чтоб смертный мог вполне уразуметь,
Что он живет не в собственном жилище,
А в здании громадном занимает
Ничтожное пространство. Для чего
Назначено Всевышним остальное —
Про это Он лишь ведает Один.
Что скажешь ты о скорости, с какою
Я ранее полудня был в Эдеме,
Перелетов такое расстоянье,
Которое часами не исчислить?
И для того Творцом помещена
Земля вдали от горнего чертога,
Чтоб высшие Его предначертанья
Сокрытыми остались от людей,
Которые доступны заблужденью.
И солнце ли восходит над землею,
Над солнцем ли восходит шар земли,
Оно ли путь с востока начинает,
Иль с запада свершает путь урочный
И на оси вращается земля —
Напрасно дум своих не утруждай
Над тайнами, известными лишь Богу.
Служи Ему! Страшись Его! Пускай
Мирами Он по усмотренью правит,
А ты своим уделом наслаждайся
И не мечтай о дальних Небесах
И о мирах неведомых тебе!
Довольствуйся, пребыв смиренномудрым,
Тем, что тебе не только о Земле
Поведал я, но и о горнем Небе!
И, просветясь в сомнениях, ответил
Ему Адам: — Небесный чистый Разум
И светлый Дух! Легчайший жизни путь
Ты указал; меня ты научаешь
Не отравлять существованья сладость.
Господь от нас заботы устранил,
Не будем же искать их самовольно
Мы в знаниях суетных и мечтах.
Порою ум, в связи с воображеньем,
Не ведает пределов для себя,
В безвыходном блуждая лабиринте,
Пока совет иль опыт не докажут,
Что мудростью зовется не старанье
Постигнуть то, что смутно и темно,
И далеко от нас, — но разуменье
Всего того, что окружает нас.
Все прочее — безумство, суета,
Дающие лишь повод к недовольству.
Последовав разумному внушенью,
Спущуся я смиренно с высоты.
Коснемся же теперь в беседе нашей
Полезнейших и близких мне предметов,
И, может быть, с обычной добротой
Ты вновь меня ответом удостоишь.
Ты мне открыл, что было до меня,
Так выслушай мое повествованье,
Которого не слышал ты досель,
Покуда день еще не на закате;
Стремясь тебя подольше удержать,
О милости такой тебя прошу я.
Безумием была бы эта просьба,
Когда бы я не ожидал ответа.
Беседуя с тобой, переношусь
Я в Небеса, и сладостней для слуха
Слова твои, чем сок плодов душистых
Голодному в часы отдохновенья.
И с кротостью небесной Рафаил
Сказал ему: — Родоначальник смертных!
Слова твои звучат красноречиво;
Ты — Божие подобие и щедро
Им одарен духовно и телесно.
Исполнены красы и благородства
Движенья все, а также речь твоя.
Мы, ангелы, в тебе собрата видим,
Служащего, подобно нам, Творцу,
И с радостью исследуем в тебе
Пути Его. Господь тебя возвысил
И возлюбил Он с нами наравне.
Итак, спеши к рассказу приступить.
В тот день пришлось к вратам далеким Ада
Мне совершить тяжелый, трудный путь.
Наш четырехсторонний легион
На страже был поставлен для того,
Чтоб в эти дни великие творенья
Вторжение врагов предупредить,
Которое ввести во гнев могло бы
Создателя. Не будь Господней воли,
Мятежники восстать бы не дерзнули,
Но требует Небес Верховный Царь
Скорейшего от нас повиновенья.
Зловещий вид имели те врата
За крепкими затворами своими;
Издалека оттуда несся шум —
Стенание и вопли дикой муки,
И радостно мы в горнюю обитель
Вернулися пред вечером субботним,
Как было нам указано Творцом.
И твой рассказ с такою же охотой
Услышу я, с какою ты внимал
Моим речам.
Так молвил небожитель,
И отвечал наш праотец ему:
— Как началась моя земная жизнь —
Легко ль о том поведать человеку?
И лишь одно желание беседу
С тобой продлить — решиться заставляет
Меня о том к рассказу приступить.
Как будто бы проснувшися от сна,
Среди травы густой себя увидел
Лежащим я и, к Небу обратив
Впервые взор с безмолвным изумленьем,
Я созерцал его обширный свод
И, смутному влеченью повинуясь,
Вдруг поднялся, как бы стремясь к нему.
Я увидал леса, холмы, долины,
Пасущихся животных, услыхал
Среди листвы пернатых щебетанье.
Казалось мне: природа вся ликует,
И счастье мне переполняло сердце.
Затем себя осматривать я стал.
Я двигался, я бегал, я ходил,
