32. Взошелъ также свѣтъ въ природѣ и между язычниками, такъ что они стали познавать природу и ея дѣйствіе: хотя это былъ только свѣтъ въ дикой природѣ, а еще не священный свѣтъ; ибо дикая природа еще не была одолѣна; и такъ долго боролись между собою свѣтъ и тьма, пока не взошло солнце, и не заставило зноемъ своимъ это дерево приносить пріятные, сладкіе плоды.
33. То есть, пока не пришелъ князь свѣта изъ сердца Божія, и не сталъ человѣкомъ въ природѣ, и не вступилъ въ борьбу въ своемъ человѣческомъ тѣлѣ, въ силу Божественнаго свѣта, въ дикой природѣ.
34. И эта княжеская и царственная вѣтвь возросла въ природѣ, и стала деревомъ въ природѣ, и простерла вѣтви свои отъ Востока до Запада, и охватила всю природу, боролась и сражалась съ яростностью, бывшею въ природѣ, и съ княземъ ея, пока не побѣдила и не восторжествовала, какъ царь природы, и не взяла князя яростности въ плѣнъ въ его собственномъ дому (Пс. 67, 19).
35. Когда это случилось, произросли отъ царственнаго дерева, выросшаго въ природѣ, много тысячъ легіоновъ драгоцѣнныхъ сладкихъ вѣточекъ, имѣвшихъ всѣ запахъ и вкусъ драгоцѣннаго дерева. И хотя постигали ихъ дождь, снѣгъ, градъ и непогода, такъ что не мало вѣточекъ было сорвано съ дерева и побито, однако продолжали выростать еще все новыя вѣточки. Ибо яростность въ природѣ и князь оной поднимали великую непогоду съ градами, громами, молніями и дождями, такъ что часто много славныхъ вѣточекъ бывало оторвано отъ сладкаго и добраго дерева. Но тѣ вѣточки были такого блаженно-прекраснаго, сладкаго и радостнаго вкуса, что никакой человѣческій и ангельскій языкъ не можетъ того высказать: ибо онѣ великую имѣли въ себѣ силу и добродѣтель, и служили исцѣленію дикихъ язычниковъ. Кто изъ язычниковъ ѣлъ отъ вѣточекъ того дерева, тотъ избавлялся отъ дикости природы, въ которой онъ родился, и становился сладкою вѣтвью на драгоцѣнномъ деревѣ, и зеленѣлъ на деревѣ, и приносилъ драгоцѣнные плоды, какъ и само царственное дерево.
36. Потому много язычниковъ сбѣгалось къ драгоцѣнному
32. Взошел также свет в природе и между язычниками, так что они стали познавать природу и ее действие: хотя это был только свет в дикой природе, а еще не священный свет; ибо дикая природа еще не была одолена; и так долго боролись между собою свет и тьма, пока не взошло солнце, и не заставило зноем своим это дерево приносить приятные, сладкие плоды.
33. То есть, пока не пришел князь света из сердца Божия, и не стал человеком в природе, и не вступил в борьбу в своем человеческом теле, в силу Божественного света, в дикой природе.
34. И эта княжеская и царственная ветвь возросла в природе, и стала деревом в природе, и простерла ветви свои от Востока до Запада, и охватила всю природу, боролась и сражалась с яростностью, бывшею в природе, и с князем ее, пока не победила и не восторжествовала, как царь природы, и не взяла князя яростности в плен в его собственном дому (Пс. 67, 19).
35. Когда это случилось, произросли от царственного дерева, выросшего в природе, много тысяч легионов драгоценных сладких веточек, имевших все запах и вкус драгоценного дерева. И хотя постигали их дождь, снег, град и непогода, так что немало веточек было сорвано с дерева и побито, однако продолжали вырастать еще все новые веточки. Ибо яростность в природе и князь оной поднимали великую непогоду с градами, громами, молниями и дождями, так что часто много славных веточек бывало оторвано от сладкого и доброго дерева. Но те веточки были такого блаженно-прекрасного, сладкого и радостного вкуса, что никакой человеческий и ангельский язык не может того высказать: ибо они великую имели в себе силу и добродетель, и служили исцелению диких язычников. Кто из язычников ел от веточек того дерева, тот избавлялся от дикости природы, в которой он родился, и становился сладкою ветвью на драгоценном дереве, и зеленел на дереве, и приносил драгоценные плоды, как и само царственное дерево.
36. Потому много язычников сбегалось к драгоценному
