маленькомъ городкѣ цѣлую массу толковъ. Говорили и русскіе, говорили и греки, и армяне, и итальянцы, и все вообще разноплеменное населеніе Санъ-Стефано. Всѣ эти толки сводились къ тому, что турки-де торгуются и рѣшительно не желаютъ подписывать мирныхъ условій, чая своего спасенія отъ Принцевыхъ острововъ, и что это-де упорство вынудило наконецъ Великаго Князя сдѣлать военную демонстрацію, въ видѣ наступательнаго движенія, хотя и безъ выстрѣла, къ самому Константинополю, и что тогда, при видѣ марша русскихъ войскъ, грозящаго вступленіемъ въ столицу, Порта поспѣшила отправить въ Санъ-Стефано съ экстреннымъ поѣздомъ одного изъ своихъ уполномоченныхъ, который будто бы привезъ графу Игнатьеву сообщеніе о полномъ и безусловномъ согласіи Порты на всѣ наши условія. Говорили также, будто миръ уже подписанъ сегодня, т. е. 17-го, но торжественное возвѣщеніе о немъ войскамъ отложено до знаменательнаго для Россіи дня 19-го февраля. Посвященныя въ суть политическихъ дѣлъ лица главной квартиры, конечно, хранили глубокое молчаніе на счетъ хода нашихъ переговоровъ, и отъ нихъ раньше времени никому ничего не удалось бы добиться, хотя иностранные и преимущественно англійскіе корреспонденты то и дѣло усердно шнырили около подъѣзда графа Игнатьева и у небольшаго домика рядомъ, занимаемаго его свитою и канцеляріею. Такимъ образомъ всѣ мы и оставались въ полномъ убѣжденіи, что миръ подписанъ уже 17-го и съ незыблемою надеждой ожидали 19-го числа. Наконецъ оно наступило.
Уже наканунѣ къ вечеру было извѣстно, что парадъ войскъ санъ-стефанскаго отряда назначается въ два часа по полудни, на маячномъ полѣ. Ровно въ полдень войска съ музыкою стали стягиваться къ назначенному пункту и черезъ часъ были уже выстроены въ три линіи массивныхъ колоннъ, протянувшихся отъ маяка до желѣзной дороги. День былъ теплый, но пасмурный и вѣтряный; поминутно начиналъ накрапывать мелкій дождикъ, словно бы не зная, разразиться ли ему ливнемъ, или зарядить по осеннему на цѣлыя сутки. На площади, передъ домомъ Великаго Князя, съ утра уже стояла громадная толпа красныхъ фесокъ, цилиндровъ и поярковыхъ шляпъ подъ распущенными дождевыми зонтика-
