четей. Затѣмъ оставалось рѣшить — что̀ дѣлать съ такимъ огромнымъ числомъ безпокойнаго, фанатическаго и полуголоднаго народа? Не будучи приготовленъ къ такому случаю и не имѣя на этотъ предметъ никакихъ инструкцій, генералъ Струковъ, взвѣсивъ всѣ обстоятельства, рѣшилъ, что можно, во-первыхъ, либо отпустить всѣхъ ихъ по дорогѣ далѣе и такимъ образомъ лишить Болгарію значительной части ея населенія со всѣми награбленными въ ней богатствами; либо, во-вторыхъ, вернуть ихъ назадъ и черезъ то вторично подвергнуть Болгарію налету саранчи, которая окончательно оголила бы путь, по коему двигалась и двигается наша армія; либо, въ-третьихъ, держать скопища на мѣстѣ и этимъ поморить не только весь скотъ, воловъ и лошадей, уже въ конецъ изнуренныхъ путемъ и безкормицею, но и людей, безъ того умиравшихъ отъ болѣзней и недостатка пищи; либо же, наконецъ, въ-четвертыхъ — направить всѣхъ эмигрантовъ на Константинополь; это хотя и нагнало бы панику на столицу Турціи, но движеніе такой массы по грунтовой дорогѣ въ дождливое время сдѣлало бы ее совершенно непроходимою для арміи; конная батарея летучаго отряда едва-едва дотащилась до Люле-Бургаса по страшнымъ колеямъ глинистаго грунта. И такъ, сообразивъ всѣ эти обстоятельства, генералъ Струковъ предложилъ несчастному люду самому рѣшить свою дальнѣйшую участь. Нарочно объѣзжая весь громадный таборъ, генералъ предлагалъ черезъ переводчика: кто хочетъ возвратиться домой, пусть свободно возвращается сейчасъ же, а кто ищетъ своего спасенія въ Стамбулѣ, тотъ пускай немедленно направляется въ Родосто, къ Мраморному морю, гдѣ турецкія суда перевезутъ ихъ — куда укажетъ ихъ правительство, которому дадутъ знать объ этомъ телеграммою. Слыша это, турецкіе бѣглецы, въ большинствѣ быть можетъ болѣе введенные въ заблужденіе, чѣмъ дѣйствительно виновные, принимали съ благодарностію предложенія русскаго генерала и высказывали ему горькія жалобы на собственное свое правительство, внушавшее имъ, что приближающіяся русскія войска неизбѣжно внесутъ къ нимъ смерть и раззореніе, а потому спасеніе только одно — бѣжать какъ можно скорѣе, но бѣжать такъ, чтобы замедлять наступленіе непріятеля, для чего слѣдуетъ жечь и истреблять на его пути и
