жать склады ячменя, соломы и сѣна, и судя по оставшемуся количеству того и другаго, видно, что здѣсь повсюду были сосредоточены громадные запасы. Въ селеніяхъ и на дорогѣ порою встрѣчались лишь раненые турецкіе солдаты, бѣжавшіе съ Шипки; изъ мѣстнаго населенія не попадалось ни души, такъ что нашимъ разъѣздамъ не было возможности даже спрашивать дорогу. На пути они встрѣчали только покинутые обозы, скотъ, да еще стариковъ и старухъ, не могшихъ отъ безсилія слѣдовать вмѣстѣ съ бѣжавшимъ населеніемъ.
Въ семь часовъ вечера отрядъ Струкова прибылъ въ селеніе Аладагъ, отстоящее отъ Семенли верстъ на восемь. Здѣсь было приказано выкормить лошадей и сварить въ котелкахъ пищу людямъ. Начиная отъ Аладага, отрядъ вступалъ уже въ область непосредственнаго соприкосновенія съ непріятелемъ. Придя въ этотъ пунктъ, генералъ Струковъ рѣшительно не зналъ, что́ такое передъ нимъ впереди: ни мѣстность, ни силы противника не были ему извѣстны. Онъ и до сихъ-то поръ шелъ, такъ сказать, ощупью, потому что разъѣздамъ его нигдѣ не удалось добыть порядочнаго и свѣдущаго «языка», да и вообще, начиная отъ самаго спуска съ Балканъ, у него не имѣлось о непріятелѣ ровно никакихъ свѣдѣній. Но и кромѣ этого, невыгоды положенія его усиливались еще тѣмъ, что находясь въ Аладагѣ, онъ былъ значительно удаленъ отъ ближайшихъ своихъ пѣхотныхъ поддержекъ. По мѣрѣ приближенія къ Аладагу, отрядъ все болѣе и болѣе натыкался на партіи баши-бузуковъ и нагонялъ кучки вооруженныхъ бѣглецовъ и аскеровъ. Вслѣдствіе этихъ столкновеній, къ генералу безпрестанно приводили разныхъ лицъ, и хотя съ нихъ тотчасъ же снимались показанія, но все это не давало ему нужныхъ свѣдѣній, пока между прочими не былъ приведенъ одинъ арабъ, который своимъ громаднымъ ростомъ, звѣроподобнымъ лицомъ и оригинальнымъ костюмомъ вызвалъ смѣхъ цѣлаго отряда: на арабѣ была надѣта сборчатая суконная юпка, какія обыкновенно носятъ сельскія болгарки, и эта юпка преуморительно виляла на немъ изъ стороны въ сторону, почему солдаты и окрестили его «лисицей», а другіе, которые пограмотнѣе, прозвали «Юліей Пастраной». Отъ этого плѣнника и отъ нѣкоторыхъ другихъ дицъ, подтвердившихъ существенную сторону его показаній,
