Грекъ какъ бы оторопѣлъ, но лишь на одно мгновенье.
— Ну да! Скотъ взяли съ разу, а другое добро грабили постоянно!
Увели этого грека, разъединивъ его съ товарищами, и на мѣсто его привели въ сарай другаго, который показалъ почти то же самое; разница выходила только въ томъ, что турки забрали скотъ всего лишь двѣ недѣли назадъ, а до того времени жили-де мирно, согласно съ христіанами и никакого грабожа или обиды никто отъ нихъ не видѣлъ.
Этого было совершенно достаточно для полнаго убѣжденія въ неправотѣ грековъ. И табунъ, и стадо, очевидно, были турецкія и именно принадлежащія жителямъ Эмирли, такъ какъ эти жители оставались при своихъ хозяйствахъ. Поэтому было рѣшено весь скотъ возвратить туркамъ. Но надо было видѣть впечатлѣніе, произведенное на тѣхъ и другихъ такимъ рѣшеніемъ! Турки стояли словно ошеломленные, словно бы не вѣрили ни глазамъ, ни ушамъ своимъ, но вслѣдъ за тѣмъ почтительно приложивъ руки къ сердцу и ко лбу, ушли съ глубокимъ поклономъ, видимо удивленные рѣшеніемъ «гяура» и въ то же время проникнутые уваженіемъ къ чувству его справедливости; греки же подняли чисто жидовскій гвалтъ, орали всѣ вмѣстѣ, сильно жестикулировали руками, крестились и укоризненно качали головами, дескать, хороши же вы христіане, коли потворствуете туркамъ! Хозяинъ-армянинъ тоже казался отчасти озадаченнымъ.
— C'est bon, mais c'est ne pas à la turque, говорилъ онъ, ухмыляясь. — Не по турецки, совсѣмъ не по турецки!
— Но вѣдь скотъ-то былъ турецкій? спросили его: — скажите по совѣсти! Вѣдь вамъ, какъ мѣстному жителю, это, конечно, извѣстно ближе.
— Разумѣется, турецкій, подтвердилъ онъ: — греки только хотѣли воспользоваться присутствіемъ русскихъ, чтобы подъ ихъ покровительствомъ присвоить его себѣ.
— Такъ какъ же, по вашему, надо было рѣшать?
— О, я не говорю, что рѣшеніе дурно; я говорю только, что оно совсѣмъ не по турецки.
