свѣжихъ силъ далеко не равной арміи Сулеймана. Достаточно было и того, что врагъ остается на сегодня безъ всякаго выигрыша и отступаетъ, что успѣхъ этого дня пока за нами, а сейчасъ прибудутъ къ намъ новыя значительныя силы, и тогда дальнѣйшее положеніе наше, какъ обороняющихся, до поры до времени обезпечено. Да и кромѣ того, раскаленное солнце уже садилось: сейчасъ наступитъ темнота, а среди потемокъ какъ вести атаку по̀ лѣсу, гдѣ на каждомъ шагу могутъ представиться неожиданныя засады?… Нельзя было рисковать успѣхомъ обороны, тѣмъ болѣе, что вся стратегическая задача нашего отряда ограничивалась только удержаніемъ за собою во что бы то ни стало Шипкинскаго перевала. Въ силу всѣхъ этихъ соображеній, надо было удержать прекрасный, беззавѣтный порывъ нашихъ людей, и должно сказать, что начальники едва успѣли достичь этого, остановивъ солдатъ уже въ лѣсной опушкѣ. Быстрыя сумерки совсѣмъ спустились на землю, непріятель совершенно отступилъ, и отступилъ далеко, на вторую гору. Дальнѣйшее наступленіе было бы безполезно и крайне рискованно. Поэтому люди были возвращены въ свои ложементы.
Но что̀ за масса турецкихъ труповъ чернѣлась по всему склону горы!… Эта масса покинутыхъ противникомъ тѣлъ краснорѣчивѣе всего свидѣтельствовала о томъ, какой жестокій бой свирѣпствовалъ здѣсь непрерывно въ теченіи полусутокъ.
Только къ восьми часамъ вечера, когда вполнѣ уже стемнѣло и масса искристыхъ звѣздъ усѣяла синее южное небо, стихло все на обѣихъ позиціяхъ — и выстрѣлы, и крики. Одни лишь слабые, глухіе стоны, если прислушаться, доносились порою съ горныхъ скатовъ и изъ глубины темныхъ овраговъ.
Генералъ Радецкій, съ момента своего прибытія на Шипку отдавшій все время осмотру позицій и основательному ознакомленію съ ними, приказалъ занять гору, гдѣ находилась наша боковая правофланговая позиція, 11-ю ротою Брянскаго полка и тремя ротами 16-го стрѣлковаго батальона. Этимъ распоряженіемъ закончилось славное дѣло трех-
