— Нѣ-ѣтъ… Это зачѣмъ же? Слава тѣ Господи, обиды ни откуль не видѣли. Пожалуйте-съ!.. Чайку не прикажете ли?
Зашли мы; да и какъ ие зайдти ради соотечественницы? Русская женщина въ Адріанополѣ, да еще адріанопольская жительница — явленіе не совсѣмъ-то заурядное. Но еще болѣе удивились мы, когда она представила намъ своего супруга — господина Розенберга, или Розенблюма, что-то въ этомъ родѣ. Супругъ оказался пожилымъ, невзрачнымъ человѣчкомъ несомнѣинѣйшаго еврейскаго происхожденія, и хотя по русски говоритъ довольно бойко, но съ сильнымъ польско-еврейскимъ произношеніемъ; бороду, впрочемъ, пробриваетъ и видомъ своимъ походитъ на какого нибудь отставнаго ротнаго цирюльника, или портнаго изъ полковой швальни. Потомъ изъ разговоровъ оказалось, что онъ «выхрестъ», пріѣхалъ въ Адріанополь такъ-себѣ, счастья искать — «затаво сшто зжить надо, гхлѣбы кусшить надо» — и что жену его зовутъ Аннушкой. Эта милая Аннушка подала намъ борщъ и битки, такъ что мы пообѣдали вторично, и хотя все это было далеко не изысканнаго приготовленія, но все же лучше, чѣмъ въ разныхъ «Америкахъ» и «Румеліяхъ», хотя бы уже и потому, что не на «барабанскомъ» маслѣ. Аннушка сама стряпала на кухнѣ. Какая причина, какая судьба толкнула ее, чистокровную русачку, выходить замужъ за этого Розенблюма и какимъ вѣтромъ занесло ихъ сюда, въ Адріанополь, тогда какъ, по ея словамъ, «мы-ста смоленскіе», — это ужь Богъ вѣсть… Оба они отвѣчали на это какъ-то уклончиво, да и мы не особенно любопытничали. Розенблюмъ предложилъ намъ замѣчательно хорошаго вина; мягкое, но крѣпкое и густое, золотисто-прозрачное и ароматное, оно соотвѣтствовало лучшимъ сортамъ кипрскихъ винъ, и нашъ хозяинъ сообщилъ намъ «по за̀крету», что когда по выѣздѣ адріанопольскихъ властей, христіане, между прочимъ, разбили винный погребъ вали, то онъ, Розенблюмъ, пріобрѣлъ себѣ добрый запасецъ этого вина у одного сосѣда, и что у вали былъ прекрасный погребъ, для угощенія за парадными обѣдами господъ консуловъ и знатныхъ иностранцевъ. Въ Аннушкиномъ трактирѣ, сравнительно съ греческими «Америками», взяли съ насъ очень не дорого — съ виномъ, что-то около восьми франковъ съ каждаго, такъ что еврей Розенблюмъ оказался несравненно добросо-
