желѣзною трубою, обмазанною глиной; на потолкѣ трещины и копоть, по угламъ паутина; мебель крытая дорогимъ штофомъ, и при этомъ, вмѣсто портьеръ — все такія же грязныя одѣяла, какъ и въ сарайной пріемной залѣ.
Мы съ утра ничего еще не ѣли и потому направились на розыски какого нибудь порядочнаго ресторана. Какъ на лучшія заведенія этого рода, намъ указали на двѣ гостинницы «Америка» и «Румелія». Но увы! — жестоко обманулись наши разсчеты и надежды на адріанопольскихъ Дюссо и Борелей!.. Грязныя, чадныя столовыя комнаты были переполнены голоднымъ офицерствомъ. На столахъ, передъ каждымъ приборомъ, стояло жиденькое блѣдно-красное винцо, розлитое въ небольшія сткляницы — винцо очень плохое и кислое; салфетки грязныя, вилки и ножи — тоже; изъ кухни на весь домъ несетъ чадомъ жаренаго постнаго масла, отъ котораго даже подъ стекломъ закоптѣлъ висящій на стѣнѣ портретъ греческаго короля Георга. Здѣсь, по греческому обыкновенію, всѣ вообще блюда приготовляются на «барабанскомъ». какъ произиосятъ греки, т. е. на провансскомъ маслѣ, а иногда, за неимѣніемъ его, и просто на деревянномъ, которое у насъ извѣстно подъ именемъ лампаднаго. Къ довершенію всего, нигдѣ на Балканскомъ полуостровѣ не умѣютъ дистилировать этотъ продуктъ, вслѣдствіе чего и оливковое, и деренянное масло отзываются особеннымъ, далеко не пріятнымъ запахомъ и вкусомъ, а потому ко всѣмъ этимъ котлетамъ и бифстексамъ на «барабанскомъ» маслѣ надо имѣть большую привычку, чтобы находить ихъ вкусными. Тутъ не помогаетъ даже и голодъ, служащій, какъ извѣстно, лучшею приправой хорошему апетиту. Но и содрали же съ насъ за обѣдъ такъ, какъ не драли даже и румыны въ Плоештахъ; а когда одинъ изъ насъ сталъ укорять хозяина-грека въ безбожномъ дневномъ грабежѣ, то увертливый грекъ пустилъ въ ходъ обычный аргументъ на счетъ «о̀ндина религіонъ» и распространился на ломаномъ французскомъ языкѣ о своей симпатіи къ русскимъ, о нашей національной щедрости и богатствѣ — что̀, дескать, значитъ для васъ заплатить лишній золотой бѣдному греку, угнетенному турецкимъ игомъ и исповѣдующему съ вами «ондина религіонъ». — Ну, и конечно, заплатили. Ничего не подѣлаешь!
