самую тяжкую пору года шла усиленными маршами, почти безъ дневокъ, безъ обозовъ, безъ всякихъ эвакуаціонныхъ и госпитальныхъ средствъ. Что̀ дѣлать! — Необходимо было жертвовать всѣмъ ради быстроты, съ которою соединялось достиженіе главнѣйшихъ цѣлей и плановъ всей кампаніи. Пообносилась и пообтрепалась гвардія страшно, — не менѣе, если даже не больше, чѣмъ армія. Множество людей шло безъ сапогъ, обернувъ ноги въ палатки, въ опанки, въ постолы, въ бараньи или бычьи шкуры, либо въ какое нибудь тряпье изъ валявшейся при дорогѣ турецкой рухляди; шинели на людяхъ были въ дырьяхъ, вслѣдствіе прожоговъ на ночевкахъ, или отъ соприкосповенія съ терновыми иглами — при движеніяхъ во время боя чрезъ поля, поросшія терномъ; а что до головныхъ уборовъ, то тутъ рядомъ съ истрепанными форменными фуражками, были турецкія фески, и болгарскія смушковыя шапки, и черкесскія папахи, и шапочки изъ верблюжьяго сукна, выкроенные въ родѣ гарибальдіекъ, и шерстяные платки, обмотанные въ видѣ чалмы или надѣтые по бабьи. Лица людей носили слѣды физическаго изнуренія; ихъ, что̀ называется, подвело и сильно подтянуло. Края придорожныхъ канавокъ были унизаны отсталыми, заболѣвшими или свалившимися отъ изнуренія; одни изъ нихъ подлаживали на себѣ размотавшуюся обувъ, другіе отдыхали, тяжело дыша и провожая мутнымъ взглядомъ проходящія части, третьи стонали и дрожали въ лихорадочномъ ознобѣ, четвертые спали тяжелымъ, мертвымъ сномъ. Не разъ можно было видѣть, какъ идетъ человѣкъ, шатаясь отъ усталости, словно пьяный, но все еще старается крѣпиться, чуствуя, что бодрость и силы все болѣе и болѣе оставляютъ его; глаза смотрятъ какъ-то безсмысленно, отяжелѣвшія вѣки слипаются, шагъ становится вялѣе, медлительнѣе… Нѣтъ силъ бороться съ искушеніемъ сна, къ которому неодолимо влечетъ физическая потребность, и вотъ отбивается несчастный отъ рядовъ, отходитъ къ канавкѣ, падаетъ въ изнеможеніи на мокрую грязную землю и въ то же мгновеніе засыпаетъ, какъ убитый. Но тѣмъ не менѣе, достаточно было взглянуть въ совокупности на любую роту, на любой взводъ, чтобы убѣдиться, что духъ этихъ людей не сломятъ никакіе труды, лишенія и невзгоды. Гвардейскій солдатъ въ своихъ почтенныхъ лохмотьяхъ былъ
