Въ городъ ведетъ большой каменный мостъ черезъ Марицу, и это, кажись, единственная достопримѣчательность Мустафа-Паши, грязнаго и бѣднаго, какъ и всѣ вообще турецкіе городишки. Здѣсь, на желѣзно-дорожной станціи, Преображенскій полкъ посадили на поѣздъ и отправили въ Адріанополь. Нашъ отрядъ, пройдя часть города, расположился во дворахъ предмѣстья, гдѣ и для насъ былъ отведенъ ночлегъ въ зажиточномъ балгарскомъ домѣ, съ широкими стекольчатыми галлереями, на самомъ берегу Марицы, струи которой омываютъ стѣны каменнаго забора этого дома.
14-го января, въ семь часовъ утра, мы выступили на Адріанополь. Утро было туманное, сиверкое; шелъ не то мелкій дождикъ, не то изморозь моросила. Дорога, хотя и покрытая грязью, все же была несравненно чище, чѣмъ та, по которой мы шли отъ Іени-Магале до Мустафа-Паши: на ней менѣе валялось брошеннаго тряпья и рухляди, да и человѣческихъ труповъ попалось не болѣе тридцати — преимущественно женскихъ, погибшихъ отъ мороза или отъ тифа; изъ мужчинъ же валялись только убитые да зарѣзанные болгары.
Начиная отъ Іени-Магале, нашъ отрядъ совершалъ свое движеніе одновременно съ 1-ю бригадою 1-й гвардейской пѣхотной дивизіи, съ которою поэтому намъ ежедневно приходилось встрѣчаться то на привалахъ, то на ночлегахъ. На этотъ разъ мы стали на привалъ тоже по сосѣдству, близь одного высокаго древняго кургана, на вершинѣ котораго мы нашли много маленькихъ очень красивыхъ раковинъ.
— Который это батальонъ? спросилъ я знакомыхъ семеновскихъ офицеровъ, указавъ на часть ихъ полка, ставшую на склонѣ ближайшаго пригорка.
— Какъ батальонъ? возразили мнѣ: — тутъ у насъ весь полкъ налицо; остальное все бредетъ сзади, по всей дорогѣ отъ Филиппополя. Еслп бы три-четыре дня отдыха — успѣли бы подтянуться, а безъ того и сами не знаемъ, когда все это соберется…
Дѣйствительно, на долю гвардейскихъ войскъ, въ особенности пѣхоты, въ нынѣшнюю войну выпали страшные труды и лишенія. Послѣ продолжительныхъ балканскихъ бивуаковъ при Араба-конакѣ, пѣхота эта до самаго Адріанополя, въ
