рунжимъ Грошевымъ (сыномъ войсковаго старшины Грошева), и спустя часъ, полный порядокъ въ этихъ селеніяхъ былъ уже водворенъ, шайки грабителей прогнаны и разсѣяны. Поднявшись съ привала, мы вскорѣ вступили въ равнину, наполненную перелѣсками молодаго дубняка и бука, среди которыхъ проходитъ желѣзная дорога. Здѣсь обогналъ насъ поѣздъ, увозившій впередъ генерала Гурко. Преображенскіе солдаты, шедшіе вмѣстѣ съ нами, даже обрадовались, впервые услыша «въ Туретчинѣ» грохотъ поѣзда и свистъ локомотива. По рядамъ пошли восклицанія, смѣхъ и веселый говоръ.
— Ишь ты, братцы, и чугунка вдругъ явилась! Совсѣмъ, какъ у насъ въ Рассеѣ… Да и мѣста̀-то тутъ на наши русскія похожи.
— И есть въ Рассеѣ! Потому эту самую чугунку Рассея взяла! Теперь она наша!.. Заслужили!
Знакомые, но давно не слышанные звуки, сопровождающіе движеніе поѣзда, видимо оживили и развеселили весь отрядъ; въ какой-то ротѣ пѣсельники грянули даже бойкую плясовую пѣсню — и общій шагъ колонны сдѣлался бойче, размашистѣе.
Мустафа-Паша прячется весь въ садахъ и присутствіе города узнается издали лишь по нѣсколькимъ минаретамъ, которые высятся на ряду со множествомъ стройныхъ пирамидальныхъ тополей. Не доходя города, на протяженіи трехъ-четырехъ верстъ, по обѣимъ сторонамъ дороги раскинуты богатыя тутовыя плантанціи. Низенькія деревья всѣ коротко подстрижены и разсажены длинными правильными рядами, словно бы въ грядкахъ. Ихъ ежегодно подстригаютъ затѣмъ, чтобы ростъ дерева шелъ не въ стволъ, а въ вѣтви, чрезъ что доставляется большее количество корма шелковичнымъ червямъ, и потому видъ обнаженныхъ пока деревцовъ напоминаетъ болѣе наши лозняки, чѣмъ привольно растущія у насъ на югѣ шелковицы. Среди этихъ плантацій мы нагнали громадный обозъ турецкихъ эмигрантовъ изъ Систова, Ловчи и прочихъ городовъ и селъ придунайской Болгаріи. На вопросъ — куда и зачѣмъ они идутъ? — старшины ихъ отвѣчали, что и сами не знаютъ куда, но идутъ впередъ, потому что такъ приказано начальствомъ, что ихъ теперь гонятъ на югъ даже насильно.
