колая), которая и сама подверглась въ то же время настойчивымъ приступамъ. Начальникъ этой послѣдней позиціи, флигель-адъютантъ полковиикъ графъ Толстой, какъ ни трудно ему приходилось, все же нашелъ возможность удѣлить изъ своихъ силъ одну роту[1] на помощь полковнику Липинскому, и эта рота, поставленная въ резервѣ, успѣла отразить нѣсколькими своими залпами настойчивую атаку черкесовъ на горную батарею. Боковому же (правофланговому) отряду, вмѣсто подкрѣпленія было послано одно лишь подтвержденіе: держаться во что бы ни стало, потому что скоро прибудутъ подкрѣпленія[2]; если же держаться не хватитъ уже ни малѣйшей возможности, то отступать на «перешеекъ», къ домикамъ перевязочнаго пункта, не заслоняя собою фугасовъ, и при этомъ всѣ, кто не раненъ, должны сейчасъ же занимать новые ложементы — на перешейкѣ. Вмѣстѣ съ этимъ распоряженіемъ, подпоручику Романову приказано быть вполнѣ готовымъ со своею гальваническою батареей, на случай, если придется взрывать фугасы[3].
Вѣсть о скоромъ прибытіи свѣжихъ войскъ, мигомъ облетѣвшая наши ложементы, нѣсколько оживила духъ изнеможенныхъ защитниковъ Шипки. Въ половинѣ пятаго часа по полудни графъ Толстой привелъ съ собою съ горы св. Николая еще одну брянскую роту (2-ю линейную) и это дало возможность не только заполнить ближайшіе ложементы, но и сохранить нѣкоторую сомкнутую часть въ резервѣ. Графъ Толстой прибылъ къ полковнику Липинскому, какъ къ старшему, чтобы узнать распоряженія, потому что добраться до тыльной позиціи, гдѣ находился генералъ Столѣтовъ, не было уже никакой возможности, и тутъ-то эти два офицера порѣшили между собою — не отступать ни въ какомъ случаѣ, ни подъ какимъ видомъ, а умирать всѣмъ до послѣдняго человѣка на мѣстѣ.
- ↑ 1-ю линейную Брянскаго полка.
- ↑ О скоромъ прибытіи стрѣлковой бригады было уже получено извѣщеніе генералъ-маіора Цвѣцинскаго.
- ↑ Этотъ достойный офицеръ помимо его спеціальнаго дѣла и ежесуточныхъ (въ теченіи цѣлыхъ ночей) работъ по исправленію нашихъ укрѣпленій, поврежденныхъ противникомъ, будучи контуженъ 11-го августа осколкомъ гранаты, не только оставался при гальваническомъ приборѣ, но даже управлялъ обороною того ложемента, при которомъ находился.
