носныхъ дѣйствій. Только тотъ успѣхъ и считается успѣхомъ, когда потери сраженія, удачнаго по своимъ результатамъ, насчитываются цѣлыми тысячами. О такихъ дѣлахъ кричатъ, ихъ прославляютъ въ газетахъ… Это взглядъ не только ошибочный, но и вовсе не военный. При исконныхъ качествахъ русскаго солдата и при умѣньи руководить имъ въ бою, скорѣе мудрено проиграть, чѣмъ выиграть сраженіе. Но важнѣйшая задача каждаго военачальника заключается въ томъ, чтобы выиграть дѣло при возможно-наименьшихъ потеряхъ. Конечно, это менѣе эффектно, за то болѣе существенно и полезно. Сыпать солдатами какъ горохомъ, если нѣтъ на то вопіющей необходимости, вовсе не заслуга, и тѣмъ болѣе чести тому военачальнику, который посредствомъ искусно соображеннаго плана съумѣлъ достигнуть желаемаго результата при наименьшихъ потеряхъ. Малая потеря при блестящемъ успѣхѣ свидѣтельствуетъ, что начальникъ велъ свое дѣло умно, обдуманно, жалѣя жизнь ввѣреннаго ему «пушечнаго мяса». Главный же результатъ успѣха траянскаго отряда заключается въ томъ, что появленіе его за Балканскимъ хребтомъ, разрѣзавшее линію расположенія турецкихъ силъ между Шипкой и Златицей, заставило турокъ очистить Карлово, Калоферъ, Чукурлу и Клиссуру, и уже 27-го декабря, т. е. на слѣдующій же день и наканунѣ сдачи шипкинской арміи, бѣжать къ югу со всего пространства между центральнымъ Балканомъ и Адріанополемъ. Плѣнные турки и карловскіе болгары говорили намъ, что паническое бѣгство это совершилось потому, что никто изъ нихъ не считалъ возможнымъ переходъ русскихъ черезъ Траяновъ перевалъ, а если ужь черезъ Траянъ перешагнули-де, то гдѣ же послѣ этого не перейдутъ ихъ силы! И такъ, заслуга траянскаго отряда — въ первомъ нравственномъ впечатлѣніи паники, произведенномъ на противника за Балканами.
