эшелономъ. — «И этотъ путь — разсказывалъ Сухомлиновъ — послѣ нашихъ скитаній по невообразимымъ трущобамъ, ей-Богу, показался намъ настоящимъ шоссе!» А 23-го числа и нашъ путь во второй своей половинѣ былъ точно такою же непрерывною, гигантского трущобой. Маіоръ Кобордо не могъ поспѣть въ Шипково къ 22-му декабря, какъ слѣдовало по диспозиціи, тоже вслѣдствіе массы глубокихъ снѣговъ и полнаго бездорожія. Впрочемъ, все это оказалось къ лучшему, потому что удайся переходъ Сухомлинову, онъ очутился бы за Балканами съ горстью своего отрядца въ очень критическомъ положеніи: превосходныя силы противника сдавили бы его съ двухъ сторонъ — отъ Текке и Клиссуры, а путь отступленія въ Шипково немыслимъ по ужаснымъ кручамъ южнаго балканскаго склона; мы же, какъ уже извѣстно, 23-го числа не могли бы подать ему ни малѣйшей помощи. И такъ, все обошлось пока благополучно.
Вмѣстѣ съ 3-мъ эшелономъ пришли на бивуакъ и вьюки, на которыхъ было привезено вдоволь мяса, вина, крупы, сухарей, ячменя и сѣна. Пріободрились и люди, и лошади. Солдаты тотчасъ принялись за варку пищи, роспили по крышкѣ водки, поѣли до сыта, да и про запасъ осталось еще не мало говядины и хлѣба. Послѣ обѣда замѣтно повеселѣло на бивуакѣ, говоръ сталъ оживленнѣе, топоры еще ретивѣе застучали по лѣсу, костры запылали ярче и кое-гдѣ, ради праздника, затянулись пѣсни.
Вскорѣ по пріѣздѣ на бивуакъ Сухомлинова, подполковникъ Сосновскій поѣхалъ по дѣламъ службы къ генералу Карцову, а Сухомлиновъ остался при графѣ Татищевѣ, для исполненія обязанностей начальника отряднаго штаба. Не теряя времени, онъ тотчасъ же, вмѣстѣ съ начальниками частей, поднялся на высоту Траянова черепа и сдѣлалъ подробную рекогносцировку турецкой позиціи и обходнаго пути на Карнари, о которомъ еще вчера сказывали Сосновскому болгарскіе четники. Къ шести часамъ вечера было встащено и второе орудіе, которое установлено на особой позиціи, шагахъ въ трехстахъ отъ перваго, такъ какъ оно предназначалось для дѣйствія противъ особаго укрѣпленія, прикрывавшаго обходную дорогу на Карнари.
