чѣмъ не прикрытую сверху; у основанія этой конусообразной трубы вдѣлана деревянная поперечина, на которой виситъ мѣдный котелъ, «казанъ», служащій для варки «чорбы», т. е. бобовой похлѣбки со стручковымъ перцемъ. Другихъ печей здѣсь не существуетъ, стало быть о теплѣ не можетъ быть и рѣчи. Болѣе зажиточные употребляютъ такъ называемый «мангалъ» — глиняную или желѣзную жаровню, въ родѣ миски, гдѣ тлѣютъ уголья. На очагѣ болгарскія хозяйки три или четыре раза въ день пекутъ себѣ кукурузныя лепешки, вмѣсто хлѣба, и пекутъ самымъ первобытнымъ способомъ, зарывая тѣсто въ горячую золу. До чего все это неопрятно — трудно даже и вообразить себѣ!.. Вокругъ очага обыкновенно ютится вся семья — старый и малый сидятъ на корточкахъ и грѣются. Стѣна противоположная входу имѣетъ по срединѣ небольшое углубленіе, въ родѣ печуры, гдѣ помѣщаются грубо намалеванные образа — обыкновенно св. Дмитрій, Козьма и Даміанъ, Пантелеймонъ Цѣлитель, Іоаннъ Креститель, Кириллъ и Меѳодій или Іоаннъ Рыльскій. У этой стѣны въ болѣе зажиточныхъ семьяхъ валяется большая камышевая цыновка, которую на ночь перетаскиваютъ поближе къ очагу и на ней укладывается спать вся семья въ повалку, вокругъ огня, который здѣсь никогда не угасаетъ. Спятъ не раздѣваясь, да и вообще болгары никогда не раздѣваются и никогда почти не моются — развѣ ужь предъ какимъ нибудь большимъ праздникомъ. Потолковъ въ такихъ землянкахъ не существуетъ; грубыя стропила образуютъ прямо кровлю, покрытую кукурузнымъ хворостомъ и засыпанную землею. Эта кровля — вѣчный пріютъ тарантуламъ, скорпіонамъ, мышамъ, крысамъ, ужамъ и змѣямъ; послѣднія въ особенности одолѣвали насъ въ Горнемъ Студнѣ[1]. У основанія крыши пролегаетъ поперечная балка, съ перпендикулярно вдолбленнымъ въ нее бревномъ, которое подпираетъ верхнюю балку, гдѣ сходятся стропила. Здѣсь
- ↑ Въ Горнемъ Студнѣ, мы, въ числѣ восьми человѣкъ, помѣстились въ буйволовомъ хлѣвѣ и считали свое помѣщеніе, сравнительно со многими другими, весьма и весьма удобнымъ: мы, по крайней мѣрѣ, не испытывали такой сырости и грязи, какъ въ палаткахъ; за то змѣи безпокоили. Въ крышахъ буйволовыхъ хлѣвовъ и въ щеляхъ каменной кладки ихъ стѣнъ значительно углубленныхъ въ землю, змѣямъ было теплѣе и удобнѣе жить; но такъ какъ и палатки не были избавлены отъ посѣщеній этихъ пресмыкающихся гостей, то приходилось предпочитать жизнь въ хлѣвахъ и землянкахъ.
