гими трудами и голодомъ люди разставались со своимъ вооруженіемъ. Не только скорострѣлки, но и кожанные подсумки, и суконные патронташи, срывая съ себя, швыряли и разметывали они по всему полю и разсыпали цѣлыя массы металлическихъ патроновъ, втаптывая ихъ ногами въ размокшую почву. Множество ружей кидали не разряженными, отъ чего, при паденіи ихъ, нерѣдко раздавались, то тамъ, то сямъ, случайные выстрѣлы. Наши войска въ это время все ближе и ближе подходили со всѣхъ сторонъ и покрывали своими стройными рядами все окружающее пространство рѣчнаго берега, долину и возвышенности. Турки были оцѣплены полнымъ кольцомъ и ни одному изъ нихъ не было уже никакого выхода изъ этого роковаго круга.
Вскорѣ подъѣхали къ караулкѣ генералы Скобелевы — отецъ и сынъ — командированные сюда Великимъ Княземъ, чтобы принять въ свое распоряженіе городъ и сдавшуюся армію. Скобелевъ 2‑й назначенъ былъ военнымъ губернаторомъ Плевны и всего района ея укрѣпленій, а отцу его поручено ближайшее наблюденіе за порядкомъ сдачи войскъ, пріемъ оружія, обозовъ и снаряженія турецкой арміи, и вообще главное начальствованіе надъ всѣмъ пространствомъ поля послѣдней бнтвы. Оба они вошли въ караулку и познакомились съ Османомъ, которому нашъ «бѣлый генералъ» хорошо уже былъ извѣстенъ, если и не лично, то на дѣлѣ. Они разговорились, и М. Д. Скобелевъ между прочимъ высказалъ Осману черезъ переводчика:
— Скажите пашѣ, что каждый человѣкъ, по натурѣ, болѣе илн менѣе завистливъ, и я, какъ военный, завидую Осману въ томъ, что онъ имѣлъ случай оказать своему отечеству важную услугу, задержавъ насъ четыре мѣеяца подъ Плевной.
Османъ поблагодарилъ его величаво-красивымъ турецкимъ жестомъ и отвѣтилъ со скромною улыбкой:
— Генералъ еще такъ молодъ годами и между тѣмъ успѣлъ уже такъ много и хорошо заявить себя на военномъ поприщѣ, что я не сомнѣваюсь — если и не я, то можетъ быть мои дѣти отдадутъ ему почтеніе, какъ фельдмаршалу русской арміи.
Пробывъ около получаса въ караулкѣ, генералы Скобелевы и Ганецкій простились съ Османомъ и, въ ожиданіи прибы-
