кой возможности. Всѣ они честно, до послѣднего издыханія, исполнили свой долгъ солдатскій. Гульковскій и Свищевскій здѣсь же были сильно контужены; у перваго въ сѣдлѣ сидѣло уже четыре пули, подъ вторымъ ранена лошадь и у обоихъ прострѣлены полушубки. Когда такимъ образомъ почти все прикрытіе было изрублено, черкесы всею гурьбою оттѣснили отъ него нѣсколько человѣкъ, остававшихся еще въ живыхъ — измученныхъ и израненныхъ — и продолжали еще преслѣдовать ихъ почти до самаго выхода изъ дефиле, осыпая ущелье пулями.
Не имѣя болѣе возможности дать какой-либо отпоръ противнику въ ущельи, полковникъ Лихтанскій поспѣшилъ занять караулку, чтобы по крайней мѣрѣ обезпечить хотя на нѣкоторое время путь отступленія отряду генерала Клота. Съ этою цѣлью онъ приказалъ поручику Свищевскому спѣшить все, что̀ нашлось еще подъ рукою, собрать у караулки всѣхъ оставшихся въ цѣлости лошадей, сбатовать ихъ, дабы устроить изъ нихъ живой ложементъ, и положить за нимъ людей, могущихъ еще владѣть оружіемъ. Такихъ собралось пятнадцать человѣкъ. Ружейнымъ огнемъ своимъ они остановили черкесовъ, которые показались было изъ ущелья, но не отважились атаковать караулку, чтобы занять дорогу на Лютаково. Постоявъ нѣсколько минутъ, орда поворотила назадъ и скрылась между скалами. Это было въ три часа по полудни, а нѣсколько минутъ спустя подлетѣли къ караулкѣ эскадроны генерала Клота, но дѣло было уже кончено… Остальное — разсказано выше.
Стали считать потери. Изъ двѣнадцати офицеровъ, находившихся въ отрядѣ Лихтанскаго, убито было трое[1], ранено тоже трое[2], контужены четверо[3], — итого 10; нижнихъ чиновъ убито 43, ранено 24 и безъ вѣсти пропало два человѣка; конская убыль 75 лошадей убитыми и ранеными.
Дѣло это, по справедливости, можно назвать столько же несчастнымъ, сколько и геройскимъ. Не будь 10-го ноября такого глубокаго тумана, по всей вѣроятности, оборотъ дѣла
